— Осознание чего? — уточнил я.
— Того, что всё тщетно, — грустно вздохнул Штерн. — Что это лишь игра, в которой мы даже не игроки, даже не декорации…
— Буквально игра или ты выражаешься фигурально? — спросил я.
— Разумеется, фигурально, — ответил он. — Но это одна большая игра, где никто и никогда не победит. Смысл её в самом процессе, за которым наблюдает одна очень ёмкая и непостижимая персона.
— Ты о боге? — задал я очевидный вопрос.
— Я предпочитаю называть его Великим Зрителем, — изрёк Виктор Штерн. — Ведь он смотрит. И отбирает соответствующих каким-то своим критериям людей, сразу же после их естественной смерти. Но сбор — это не основное действо. Это лишь побочное развлечение.
— Всё это я знаю, — покачал я головой. — Древнегреческие боги рассказали мне об этом. И я всё ещё не вижу в этом проблемы.
— А они рассказали тебе, что он теряет интерес к нашей реальности? — спросил Штерн.
— Рассказали, — кивнул я. — И я всё ещё не вижу в этом проблемы.
— Тогда ты просто не понимаешь, — грустно вздохнул профессор. — Видишь, но не понимаешь. Великий Зритель придаёт нашему существованию, существованию как виду, хоть какой-то смысл. А когда он уйдёт — уйдёт и смысл.
— Ты же учёный, — недоуменно произнёс я. — Какой бог? Какая вера?
— Тебе нужно зайти и увидеть, чтобы принять правильное решение, — покачал головой Виктор Штерн. — Впрочем, ты и так зайдёшь. И увидишь. И поймёшь. Сам всё поймёшь.
— Ладно, мы погружаемся в пучину философии, — произнёс я. — Теперь перейдём к конкретике. Как остановить перенос фрагментов миров?
— Тебя всё это время беспокоило только это? — грустно усмехнулся профессор. — Всё это время ты шёл сюда, ведомый Судьбой, чтобы остановить такую мелочь?
— Мне кажется, что ты нарываешься на пару пуль в ногу, — произнёс я недовольно.
— Это можно остановить в любой момент, — не стал играть в эту рискованную игру Штерн. — Два нажатия на клавиатуру и всё это прекратится. Но я не могу этого сделать. И ты не можешь.
— Почему это? — спросил я.
— Если сделаешь это, то лишишь этот мир какого-либо смысла, — ответил Виктор Штерн. — Он утратит интерес, Он уйдёт куда-то ещё, а мы останемся на обугленном куске почвы, доживать свои никчёмные и бессмысленные века. Ты хочешь жить в мире, в котором точно нет бога?
— Знаешь, мне как-то всё равно, — пожал я плечами. — Даже установление факта существования настоящего бога и реальность существования древнегреческих богов никак не повлияли на мою веру.
— Атеист, — констатировал Штерн.
— Атеист, который точно знает о существовании богов, — усмехнулся я. — Это оксюморон.
— Так что ты будешь делать? — спросил профессор. — Наверное, всё ещё хочешь воссоздать эпоху героев, да?
В этой броне не было встроенного ультразвукового видения. Возможно, эта модель постарше тех штурмовых бронекостюмов, что имелись на вооружении хай-тек французов, а может, в будущих версиях от этой технологии отказались — теперь уже не узнаешь. Главное, что я сейчас понимаю — в этом помещении могут присутствовать солдаты под невидимостью…
— А тебе-то какое дело до этого, мертвец? — спросил я.
— Хочешь убить меня? — спросил он. — Зачем?
— Затем, что ты полный мудак, — ответил я и открыл огонь.
Пули врезались в невидимую преграду, создаваемую личным оберегом, но я не отчаялся и кинул в него сразу три хай-тек гранаты — точно той же модели, с которой имел дело раньше.
Гранаты разлетелись в стороны, чтобы обеспечить максимальное покрытие, а я ушёл за железобетонную колонну.
И, как я и ожидал, мы со Штерном тут не одни.
Я зафиксировал вспышки, возникающие из ниоткуда. Шлем сразу же пометил эти вспышки и даже нарисовал примерные силуэты моих врагов.
Включаю встроенную в карабин камеру, высовываю оружие из-за колонны и начинаю поливать своих врагов в автоматическом режиме.
Взрыв гранат.
Пульт был уничтожен, а Штерн получил несколько осколочных ранений и сразу же был укрыт двумя невидимками.
Нахрена было устраивать это шоу, когда можно было организовать мне засаду ещё на подступах? Ну, у него, явно, что-то с головой не в порядке, вон, сколько мне о боге говорил…
Магазин был исчерпан, но зато я положил минимум двоих. Осталось ещё шестеро, если считать с теми, что сейчас утаскивают раненого Штерна.
Бросаю поочерёдно ещё четыре гранаты, в разные углы помещения. С задержкой в две секунды.
Три из них взрываются ещё в воздухе, но одна падает прямо под ноги невидимому стрелку и выводят его из игры. Возможно, что навсегда.