– Я не хочу обращаться за помощью, – ответила Каэдэ. – Мы не должны выглядеть отчаявшимися попрошайками. В конце концов придется обратиться за помощью к Араи, но думаю, это подождет до весны.
– Полагаю, стервятники слетятся раньше, – отметила Шизука. – Араи, скорее всего, пришлет в Ширакаву своего человека.
– А как же ты, Шизука? – спросила Каэдэ. Столб установили, фонарь снова вернулся на свое место. Сегодня она зажжет лампу, и та красиво засияет в покрытом инеем саду под ясным небом. – Какие у тебя планы? Ты же не останешься со мной навсегда? У тебя, должно быть, другие заботы. Как же сыновья? Ты, наверное, по ним соскучилась. Что приказывает Племя?
– По-прежнему блюсти твои интересы, – ответила Шизука.
– Они могут похитить ребенка, как Такео? – поинтересовалась Каэдэ и тотчас добавила: – Не отвечай мне, это уже неважно. – Она почувствовала, как накатывают слезы, и сжала губы. Помолчав, она продолжила: – Полагаю, ты держишь их в курсе моих действий и решений?
– Время от времени я посылаю донесения дяде. В частности, когда я думала, что ты близка к смерти. Я должна сообщать все новости: если ты решишь выйти замуж и тому подобное.
– Это в мои планы не входит.
Вечерний свет начал тускнеть, розовое оперение ибисов засияло еще ярче. Было так спокойно. Работники завершили ремонт, и в саду разлилась благодатная тишина. В царившей безмятежности Каэдэ услышала наставление Белой Богини. Потерпи.
Я выйду замуж только за Такео, снова поклялась Каэдэ. Я буду терпеливой.
Миновал последний солнечный день. Стало влажно и сыро. Вскоре вернулся Кондо, застигнутый в поездке проливным дождем. Быстро соскочив с коня, он выкрикнул женщинам в доме:
– На дороге чужаки, люди господина Араи, пятеро или шестеро, верховые.
Каэдэ велела собрать всех воинов и создать видимость, что по первому зову приедет намного больше.
– Вели готовить обед, – сказала она Шизуке. – Все, что у нас есть, чтобы выглядело роскошно. Пусть думают, что мы процветаем. Помоги мне переодеться и приведи сестер. И постарайся не попадаться на глаза людям Араи.
Каэдэ надела самое красивое платье, что подарил ей Фудзивара, вспомнив день, когда пообещала его Хане.
Сестренка получит его, когда подрастет, подумала она, а я обязательно буду рядом и порадуюсь за нее.
В комнату вошли Хана и Аи. Хана радостно болтала и прыгала, стараясь согреться. Аямэ внесла жаровню. Каэдэ вздрогнула, увидев, сколько там угля: после отъезда людей Араи придется померзнуть.
– Кто к нам едет? – встревоженно спросила Аи. После смерти отца и болезни Каэдэ она стала чрезмерно впечатлительной, словно ослабла от потрясений.
– Люди Араи. Мы должны произвести хорошее впечатление. Поэтому я надела наряд Ханы.
– Не замарай его, сестра, – сказала Хана, ойкнув, когда Аямэ начала расчесывать ей волосы.
Обычно она завязывала их сзади. Распущенными они казались длинней, чем сама Хана.
– Что им нужно?
Аи совсем побледнела.
– Полагаю, они нам скажут, – ответила Каэдэ.
– А мне обязательно присутствовать? – взмолилась Аи.
– Да, надень второе платье, что прислал Фудзивара, и помоги Хане. Когда гости прибудут, мы выйдем все втроем.
– Зачем? – спросила Хана.
Каэдэ промолчала. Она сама не знала, почему так надо. Она представила трех сестер в большом доме, трех дочерей господина Ширакавы, одиноких, красивых, опасных… Именно такими они должны предстать перед воинами Араи.
– Всемилостивая, всемогущая, помоги нам, – просила она Белую Богиню, пока Шизука завязывала ей пояс и расчесывала волосы.
Она услышала топот копыт за воротами, Кондо выкрикнул приветствие. Его голос уловил точную ноту на грани вежливости и самоуверенности, и Каэдэ поблагодарила Небеса за актерские способности Племени, надеясь, что у нее получится не хуже.
– Аямэ, проводи посетителей в дом для гостей, – велела она. – Предложи поесть и выпить чая. Лучшего чая из самых изысканных чашек. Когда они отобедают, пригласи старшего ко мне на разговор. Хана, если ты готова, спустись и сядь рядом со мной.
Шизука помогла Аи надеть платье и быстро уложила ей волосы.
– Я спрячусь так, чтобы все слышать, – прошептала Шизука.
– Открой ставни, – сказала Каэдэ. – Поймаем последние лучи солнца.
Дождь прекратился, солнце временами бросало серебристый свет в сад и комнату.
– Что мне нужно делать? – спросила Хана, встав на колени рядом с сестрой.
– Когда войдут мужчины, ты должна поклониться в тот же момент, что и я. Затем старайся выглядеть красиво и сиди недвижно, пока я говорю.
– И это все? – огорчилась Хана.
– Наблюдай за ними, изучай их, но так чтоб они не заметили. Потом расскажешь мне, что ты о них думаешь. Ты тоже, Аи. Скрывайте свои чуства, ни на что не реагируйте, сидите как статуи.
Аи подошла и опустилась справа от Каэдэ. Она дрожала, однако сумела быстро успокоиться.
Последние лучи солнца падали в комнату, купая пылинки и освещая девушек. Из сада доносился шум недавно отремонтированного водопада. С камня слетел зимородок, мелькнув синим пятном.
Из комнаты для гостей доносились мужские голоса. Каэдэ показалось, что она уловила незнакомый запах, и насторожилась. Она подняла голову, и сознание тотчас превратилось в лед. Сила воинов встретится с ее могуществом. Она будет помнить, что все они смертны.
Вскоре Каэдэ услышала голос Аямэ, которая сказала, что госпожа Ширакава готова принять посетителей. И вот старший среди них ступил на веранду в сопровождении одного из воинов. Аямэ опустилась на колени у входа в комнату, воин тоже остался снаружи. Старший переступил через порог, и перед ним предстали три девушки. Они поклонились, коснувшись головой пола. Хана и Аи с точностью повторяли движения Каэдэ.
Они поднялись одновременно.
Воин опустился на колени и представился:
– Я Акита Цутому из Инуямы. Меня послал к госпоже Ширакаве господин Араи.
Он поклонился и замер в таком положении.
– Добро пожаловать, господин Акита, – поприветствовала его Каэдэ. – Я благодарю вас за долгий путь и господина Араи за то, что прислал вас. Мне не терпится узнать, чем я могу служить ему. – Она добавила: – Поднимитесь.
Акита выпрямился и встретил прямой взгляд Каэдэ. Она знала, что женщины должны держать глаза опущенными в присутствии мужчин, но более не чувствовала себя никому обязанной. Интересно, станет ли она прежней. Она догадалась, что Хана и Аи тоже уставились на Акиту непроницаемыми холодными глазами.
Он почти достиг среднего возраста, волосы оставались черными, хотя начали редеть. Маленький нос слегка загибался вниз, будто клюв птицы, придавая ему хищный вид, который смягчался красивым ртом с пухлыми губами. Одежда испачкана с дороги, но хорошего качества. Широкие ладони заканчивались короткими крепкими пальцами. Каэдэ подумала, что перед ней практичный человек, заговорщик, который не гнушается мошенничеством. Внешний вид посланца никак не располагал к доверию.
– Господин Араи интересуется вашим здоровьем, – сказал он, переводя взгляд с одной сестры на другую. – Нам сообщили, что вам нехорошо.
– Я уже выздоровела, – ответила она. – Поблагодарите господина Араи за беспокойство.
Акита слегка наклонил голову. Ему было неловко, словно он привык находиться среди мужчин и не знал, как обращаться к женщине. Каэдэ терялась в догадках, известно ли ему о ее положении, о причине болезни.
– Мы скорбим по господину Ширакаве, – продолжил Акита. – Господин Араи заботится о ваших интересах. Он просит передать, что считает вас союзницей и дорожит вами как членом собственной семьи.
Хана и Аи обменялись взглядами, затем снова воззрились на Акиту. Это смутило его еще больше, но он постарался не подать вида:
– Поэтому он желает принять вас и ваших сестер в Инуяме, чтобы обсудить союз и будущее госпожи Ширакавы.
Исключено, подумала Каэдэ, однако промолчала. Затем добродушно ответила:
– С превеликим удовольствием. Однако я недостаточно окрепла, чтобы отправляться в путь, и мы оплакиваем отца, поэтому не можем покидать дом. Уже почти зима. Мы приедем в Инуяму весной. Передайте господину Араи, что я чту наш союз и благодарна ему за заботу. Я буду просить его совета и держать в курсе моих решений.