– Мне сказали, что ты была при смерти, – начал Такео и замолчал. Через несколько секунд он с трудом продолжил: – Муто Шизука с тобой?
– Да.
– И у тебя есть вассал из Племени, Кондо Кичи?
Она кивнула.
– Отошли их обратно. Остальные пусть пока остаются. Согласится кто-нибудь из женщин сопровождать тебя?
– Да, но Шизука не причинит тебе вреда, – сказала Каэдэ и вдруг засомневалась: Откуда мне знать? Могу ли я доверять Шизуке? Или Кондо? Мне известна его безжалостность.
– Племя приговорило меня к смерти. Поэтому любой из них опасен для меня.
– А здесь ты не рискуешь?
Такео улыбнулся:
– Меня трудно застать врасплох. Я люблю бродить ночами. Хочу изучить местность на случай, если Отори подготовят засаду у границы. Я возвращался в храм, когда увидел Раку. Он узнал меня. Слышала, как он заржал?
– Он тоже ждал тебя, – сказала Каэдэ и почувствовала, как сжалось ее сердце. – Неужели все хотят твоей смерти?
– У них ничего не получится. Пока. Объясню сегодня вечером.
Каэдэ вдруг захотелось прижаться к нему, прильнуть всем телом. В то же мгновение Такео словно догадался и крепко обнял ее. Она почувствовала биение сердца, прикосновение губ к шее. Затем он прошептал:
– Кто-то проснулся. Я должен идти.
Каэдэ ничего не слышала. Такео нежно отстранился:
– До вечера, – сказал он.
Она посмотрела на Такео, ища его взгляда и надеясь погрузиться в сон, но он исчез. Каэдэ вскрикнула от страха. Такео нигде не было, ни во дворе, ни за воротами. На ветру пронзительно задребезжали колокольчики, будто кто-то задел их. У Каэдэ душа ушла в пятки. Неужели к ней приходил призрак Такео? Или ей все приснилось?
– Зачем вы вышли из комнаты, госпожа? – прозвучал озабоченный голос Майами. – Вы простудитесь.
Каэдэ укуталась в одежду. Она в самом деле дрожала.
– Я не могла заснуть, – медленно проговорила она. – Мне снился сон…
– Зайдите внутрь. Я пошлю за чаем.
Майами надела сандалии и поспешила через двор.
У карнизов крыши порхали ласточки. Каэдэ почуяла дым, когда развели огонь. Во дворе кормили лошадей. Снова подал голос Раку. Ветер дул резкий, но в воздухе пахло цветением. Сердце девушки наполнилось надеждой. Это не сон. Такео здесь. Через несколько часов они будут вместе. В комнату возвращаться не хотелось. Каэдэ, словно прикованная, стояла на пороге, вспоминая его взгляд, прикосновение, запах.
Майами принесла поднос с чаем и чашками. Она снова отругала Каэдэ и отвела ее внутрь.
Шизука уже одевалась. Она едва взглянула на Каэдэ и воскликнула:
– Ты видела Такео?
Каэдэ не сразу ответила. Она взяла у Майами чашку чая и медленно отпила. Она понимала, что должна следить за своими словами: Шизука из Племени, которое приговорило Такео к смерти. Каэдэ уверила его, что Шизука не опасна, но так ли это? Однако девушка не могла контролировать выражение лица, не могла сдерживать улыбку – словно раскололась и упала маска.
– Я направляюсь в храм, – сказала она. – Пора собираться. Со мной поедет Майами. Шизука, ты можешь поехать к сыновьям. Возьми с собой Кондо.
– Я думала, Кондо отправится с тобой в Инуяму.
– Я изменила решение. Он поедет с тобой. Отправляйтесь прямо сейчас.
– Так приказал Такео, да? – спросила Шизука. – Можешь не притворяться. Я знаю, ты его видела.
– Я сказала, что ты не навредишь ему. Ведь это так?
– Лучше не спрашивай, – резко ответила Шизука. – Не все зависит от меня. Как долго ты собираешься пробыть в храме? Не забывай, Араи ждет тебя в Инуяме.
– Не знаю. Все зависит от Такео. – Каэдэ не удержалась: – Он сказал, что мы должны пожениться.
– Ты не можешь принимать такие решения, пока не встретишься с Араи, – взволнованно возразила Шизука. – Если выйдешь замуж без его одобрения, то нанесешь ему огромное оскорбление. Тебе не нужен такой враг. Араи – твой лучший союзник. А как же господин Фудзивара? Ты, считай, обручена с ним. Его ты тоже проигнорируешь?
– Я не могу выйти за Фудзивару, – крикнула Каэдэ – Ему лучше всех известно, что я люблю Такео. Всем остальным я приношу смерть, а для Такео я дороже жизни, и он для меня.
– Мир устроен не так, – не унималась Шизука. – Вспомни, что сказала тебе госпожа Маруяма, с какой легкостью вождь, военачальник или воин готов раздавить женщину, если она оспаривает его власть над собой. Фудзивара хочет на тебе жениться. Не сомневаюсь, он уже советовался с Араи, и тот дал согласие. Кроме того, против Такео настроено все Племя, ему не выжить. Не смотри на меня так, мне очень больно огорчать тебя. Я говорю это только потому, что люблю тебя. Могу поклясться, что никогда не причиню вреда Такео, но это ничего не изменит – сотни других пойдут против него. Рано или поздно кто-нибудь добьется своего. Невозможно скрыться от Племени. Ты должна понять, такова его участь. Что ты будешь делать после его смерти, если поссоришься со всеми, кто сейчас на твоей стороне? Забудь о Маруяме, ты потеряешь даже Ширакаву. Погубишь сестер вместе с собой. Араи – твой хозяин, твой покровитель. Ты должна явиться в Инуяму и принять его решение по поводу замужества. В противном случае ты приведешь Араи в ярость. Поверь мне. Я хорошо его знаю.
– Разве Араи способен остановить приход весны? – спросила Каэдэ. – Он может приказать снегу не таять?
– Мужчины убеждены, что все в их власти. Женщины должны потакать этой вере, а не противостоять. Только так они добьются своего.
– С господином Араи будет по-другому, – тихо произнесла Каэдэ. – Собирайся в путь. Вы с Кондо должны отправиться в течение часа.
Она отвернулась. Сердце бешено стучало, возбуждение и тревога переполняли грудь, подступали к горлу. Каэдэ не могла думать ни о ком другом, кроме Такео. От воображаемой близости снова поднялась температура.
– Ты с ума сошла, – сказала Шизука. – Где твой здравый смысл? Ты навлечешь несчастье на себя и свою семью.
Словно в подтверждение слов Шизуки поднялся шум, заскрипел дом, задрожали ширмы, зазвенели колокольчики. Земля тряслась под ногами.
10
Как только наступила оттепель и начал таять снег, распространилась весть, что я в Тераяме и собираюсь оспорить наследство у господ Отори. Как журчащий ручей, сначала капля по капле, а затем потоком хлынули воины в горный храм. Некоторые были никудышными бойцами, другие – ратники из клана Отори, признавшие законность моих претензий как наследника Шигеру. Наша история уже превратилась в легенду, а я стал героем не только для молодого поколения сословия воинов, но и для фермеров и селян домена Отори, которые за последнюю зиму впали в отчаяние из-за поднятого налога и жестких законов, введенных Шойки и Масахиро – дядями Шигеру.
Воздух наполнился звуками весны. Ивы надели свой золотисто-зеленый наряд. Ласточки стремглав проносились над затопленными полями и вили гнезда под карнизами храма. С каждой ночью становилось громче кваканье: голосистый призыв дождевой лягушки, щелкающий ритм древесной лягушки и сладостное звяканье крошечной лягушки-колокольчика. Вдоль плотин раскинулись цветы, горький кресс, лютики и ярко-розовые вики. Цапли, ибисы и журавли возвращались на реки и в пруды.
Настоятель Мацуда Шинген предоставил в мое распоряжение все богатство храма, и с его помощью я принимал новых людей, вооружал их и подбирал доспехи. Из Ямагаты прибывали кузнецы и оружейные мастера. Они открывали мастерские у подножия святой горы. Каждый день появлялись торговцы лошадьми, надеясь выгодно продать товар, и это им удавалось, потому что мне требовалось много коней. Неважно, сколько у меня воинов и как хорошо они вооружены, моя основная стратегия – скорость и неожиданность. У меня не было ни времени, ни средств обучить огромную, как у Араи, пехоту. Приходилось полагаться на малую, но быструю группу всадников.
Среди первых прибыли братья Миеси – Кахеи и Гемба, с которым я тренировался в Хаги. Дни, когда мы дрались на деревянных мечах, казались невероятно далекими. Для меня было очень важным их появление. Они пали на колени и попросили позволения служить мне. Это значило, что лучшие из Отори не забыли Шигеру. Братья Миеси привели с собой тридцать воинов и принесли новости из Хаги.