- Видал. - Аверя вздохнул и налег на весла: сейчас плыть было труднее - сильно сносило течением. - Из икры только-только повылазили...
- А ты, Левка, видел? - Аркадий протянул рака.
Лев двумя пальцами взял его за спинку и долго рассматривал с Людой.
- Забавно, - сказал он, возвращая рака. - Давай-ка, Аркаша, поменяемся местами.
И, держась за плотные плечи Люды, двинулся на его место.
"Помочь хочет, что ли?" - подумал Аверя. На него снизу смотрело горбоносое, худощавое лицо.
- Знаешь что... - тихо сказал Лев и опустил за борт руку, так что сквозь пальцы журчала вода. - Мне нужно несколько икон. Поможешь достать? На новые я уже не претендую, бог с ними, с новыми... Согласен и на старье, на закопченные и треснувшие.
- Эх, да поздно ты мне!.. - Аверя чуть покраснел, назвав Льва на "ты". - Сказали б раньше. Мой Федот штук семь порубил во дворе топором...
- Что ты говоришь! - Лев внезапно повысил голос. - Топором! Да я бы купил их... Деньги бы отдал... Может, их еще спасти можно... Покажешь мне их?
- Вряд ли. На дощечки наколол. Самовар впору растапливать. Если хочешь, посмотри, может, что и уцелело.
- Я их реставрирую, склею... Сегодня, хорошо?
- Можно и сегодня. - Аверя стряхнул со лба капли пота.
Когда они вылезли на берег, Фима уже развела огонь в наскоро сложенном из камней очаге. Она потрошила пойманную рыбу, снимала деревянной ложкой с ухи пену, солила, перчила, подкладывала лавровый лист.
Аверя тем временем нарезал ножом две большие, слабо просоленные дунайские сельди - одну из вкуснейших рыб на свете! - и вздохнул:
- Нет улова, так хоть это пожуем... - И тут же совсем другим голосом приказал: - Влас, а ну распутывай сеть, живо! И выбери все водоросли: останется хоть одна травинка - к казану не подпущу. Ясно?
- Ага. - Влас, прихрамывая, поплелся к лодке.
- А ты, Иван, чего баклуши бьешь? Марш за хворостом, ну?
- Да пусть сидит, устал, наверно, - вступилась за него Люда. - Давай я схожу.
- Ничего он не устал, притворяется! Кому сказано!
Ванюшка поднялся с земли.
- Не смей идти! - крикнула вдруг Фима, сверкая глазами. - Сиди здесь, понял? Ты что, в работниках у него? За юшку нанялся?
Ванюшка затравленно смотрел то на Аверю, то на нее, не зная, кого слушаться.
- Давно не ревела? - Аверя холодно блеснул в ее сторону глазами.
- А ты... ты... - Голос ее как-то сломался, осекся. - В батраки нанялся вот к этим? А?
Аверя налился кровью, левое веко его задергалось, как у контуженного. Он часто задышал.
- Иди, чтоб тебя!.. - завопил он вдруг на Ванюшку, и ему стало легче.
Ванюшка проворно побежал, стал ползать по земле, собирая хворост, то и дело поглядывая на Аверю и всех, кто был у костра. Фима уселась в сторонке.
Вначале, по рыбацкому обычаю, почерпали из мисок рыбный отвар - его было немного, потом, отдельно, съели рыбу: едва досталось по рыбешке на рот. А уж потом принялись за раков.
Аверя с остервенением вывалил в казан с кипящей водой треть раков. Они заполнили весь котел, заметались, зашевелились, потом понемногу притихли и стали краснеть.
Сваренных раков Аверя ивовой рогулькой вывалил из казана на траву и снова засыпал полный казан.
Все начали хрустеть клешнями, панцирями, шейками, доставая из них белое, покрытое розоватой пленкой, вкусное, чуть сладковатое рачье мясо.