Казалось тогда Щетихину, что аплодисментами встретят его слова, на руках с трибуны унесут, но только жиденькие хлопки раздались, жиденькие и какие-то испуганные даже. Но что же он такого сказал? Ведь он сказал только слова из постановления, ну, добавил факт про «Рощу», так ведь как же без фактов-то говорить? Хитрый Сатин объяснил: «Ты бы уж лучше другой какой фактик бы выбрал, Сергеич…» — И при этом такие виноватые глаза! Эх, люди, люди!..
Впрочем, Щетихин нисколько не жалеет, что так все случилось, что он не «сработался» с новым секретарем, нет, не жалеет. В МТС живое, самостоятельное дело, то самое дело, о котором тосковал Щетихин, — особенно на первых порах работы в райкоме комсомола. Нет, нет, он не жалеет, нет, не жалеет! И даже Лиза как-то сразу воспряла, посветлела лицом, — а то у нее был какой-то затаенный страх перед должностью мужа, словно с ним всякую минуту могла случиться беда. Ее можно понять: пережила в свое время за отца. Но все это теперь для них пройденный этап, как говорится.
Да, Лизу можно понять, понять ее радость, ее спокойствие, когда муж занимается ясным, понятным ей и полезным делом. Но вот как понять Щетихину вчерашних своих друзей из обкома комсомола? Особенно Володьку Чепурнова, второго секретаря?! Вот удивил так уж удивил!.. Сначала выкатил свои черные глаза и вроде бы обрадоваться хочет старому другу, и вроде бы уж какая-то иная сила в нем живет и давит все эти старые лишние чувства, как помеху. Ну что ж, Щетихин все понял, не навязывался со всякими словоизлияниями, шел молча, усмехался себе под нос, а в мысли лезло одно: «Чиновник! Канцелярская душонка!..» И сказал с плохо скрытой горькой насмешкой:
— Что ж не заступились?
И помялся Володька, поправил свою широкополую, как лопух, шляпу, потрогал галстук.
— Ты же знаешь, решение обкома. Лучших партийных и комсомольских работников мы направили…
И тут Щетихин не выдержал, крикнул прямо в чистое, румяное от мороза юное лицо:
— Хватит полоскать мне мозги! Уж не ты ли эти «мы», и почему эти «мы» распоряжаются лучшими, как ты говоришь, работниками?!
Конечно, у него не выдержали нервы, это верно, однако разве не прав Щетихин по сути дела? Да, с этими хлопотами о запчастях, с выбиванием новых сеялок и — уж этого вовсе не ожидал! — учебников и наглядных пособий для школы механизаторов, со всей этой беготней, выпрашиванием, ожиданиями приемов не только нервы расшатаются, но и вообще свихнуться недолго! Вот и накричал на этого несчастного юного чиновника. Да тут же и пожалел: уж больно жалкий, ничтожный был вид у Володьки, особенно когда он трусцой побежал в подъезд нового дома, придерживая свою шляпу, — а ветер гулял на Советской резкий, порывистый, с первым весенним теплом, — как хорошо чувствовал это первое тепло Щетихин!.. «Но теперь уж к нему не попадайся, сомнет!» — лезла в голову неприятная мысль. Впрочем, пошел он подальше со своей демагогией! У Щетихина было предчувствие, что это время уже безвозвратно проходит: постановление об Уставе, Совет по делам колхозов, доклад Андреева на февральском пленуме — все это зовет к делу конкретному, точному, ясному и без всяких пышных слов.
Березовая, дом 35… Вот он и есть этот дом, о котором Щетихин вспомнил уже на вокзале: поезд на Ховань ушел, к старым приятелям после встречи с Володькой уже не хотелось стучаться — зачем лишние разочарования?! И уже приготовился ждать утра на вокзальной скамейке, устроился, ощутив вдруг непреодолимую усталость в теле и свинцовые гудящие ноги, поудобнее надвинул на глаза шапку, с каким-то ожесточением говоря себе: «Спокойной ночи, товарищ заместитель директора МТС по политической части. Спокойной ночи, товарищ Щетихин!..» И мало-помалу улетел мыслями домой, увидел Лизу, розовое бессмысленное, но такое родное личико дочери Катеньки… Потом Урань вспомнилась, теща с бидончиком молока, тесть Ефим, умный и угрюмый молчун… И сразу стало удивительно светло и тепло на сердце. А там и Володька Лепендин увиделся, — вот тоже бедолага!.. В колхозе дела худые, все трещит после прошлого, засушливого лета, семян нет, кормов нет. Лепендин уговаривает колхозников одолжить до осени своей картошки на семена: «За один пуд получите два».