Помещения для животных мне тоже не понравились. Слишком убого и грязно. Скотину необходимо содержать в чистоте. А то ухаживают только за лошадьми… Свиньи, между прочим, любят порядок не меньше. Был я как-то у одного фермера на предприятии. Он хрюшек разводил. Так вот, когда месячных поросяток забирают у свиноматки, то селят их в отдельные вольеры, которые по чистоте с аптекой можно сравнить. Сама свиноматка тоже живёт припеваючи. Её моют, делают массаж, включают приятную музыку… Всё правильно, здоровая мама, здоровые дети.
Пока гулял по подворью, откуда-то приехал Емельян. Оказалось, что он ездил на реку за водой. Несмотря на то, что возле дома имелся деревянный колодец, бородач раз в день совершал вояж на Протву. На санях, в которые был запряжён один мерин, размещалась здоровенная бочка, литров на двести, не меньше. Понятно, воды надо много: кушать варить, стирать, скотину поить. Того, что набегало в колодец, явно не хватало.
— Емельян, — обратился я к бородачу, когда тот более-менее освободился, — ты в деньгах хорошо разбираешься?
— Ну-у… — мужик зачесал свою тыковку.
— Чего нукаешь? Пока из Москвы до Боровска ехали, ты же за всё платил.
— Я, — кивает.
— Значит, разбираешься в деньгах?
— Так-то да, разбираюсь.
— А я вот, нет. Мне ваши деньги плохо знакомы.
— Тогда идите лучше к Прохору.
— Зачем? — удивляюсь.
— Он с купцами больше знается, лучше объяснить сможет.
— Понятно… — чешу свой подбородок.
Сама судьба направляет меня к этому мутному типу с глазами конченого маньяка. Что ж, и за комод поговорим, и обсудим ценность местной валюты. Я как раз взял с собою кошель. Сначала хотел проконсультироваться у Прасковьи, но эта сорока не внушала доверия в таком интимном деле, как финансы. Емельян тоже что-то юлит…
Прохор вырезал новую прядильную доску. Наблюдать за ним было крайне забавно. Ноги в валенках, сидит на табурете, причём одна нога подогнута под пятую точку. Дышит прерывисто, кончик языка высунут наружу, словно дразнится. Вот как тут подумаешь, что человек занят серьёзным делом?
— Прохор, тебе привет от Мани!
— От какой Мани? — удивлённо пялится на меня.
— Которую тискал в чулане. Ты смотри, Марфа узнает, глазёнки твои бесстыжие выцарапает.
— Не знаю я никакой Мани! — пошёл мужичок в отказ.
— Это ты отцу Лазарю будешь рассказывать на исповеди. А я, между прочим, по делу к тебе пришёл, а не блуд твой обсуждать.
— Да, что же ты такое говоришь, Леонид Иванович…
— Не «ты», а — «вы»! Совсем уже заговариваться начал, — грозно хмурю брови.
— Ох… Простите, Леонид Иванович.
— Хорошо, прощу, но с одним условием…
— С каким?
— Раз ты такой специалист по женщинам, подскажи, где тут у вас проживают молодые вдовушки? Сам понимаешь, я мужчина молодой, не женатый, а естество требует…
— Вот, ей Богу, Леонид Иванович, не блудил я и вдовушек таких не знаю, — а сам крестится двуперстно.
— А с купцами общаешься?
— Общаюсь, — кивает, и смотрит на меня выжидательно.
— Неужели не обсуждали местных бабёнок?
— Ну-у… — замялся Прохор и покраснел.
Вот жешь, прямо, как дитё малое, ей Богу. Захотелось потроллить мужичка, а получается, что вербанул его.
В результате я узнал и про вдовушек, и какие купцы, чем торгуют, и выяснил, что имею в наличие сорок семь рублей с полтиной и два гривенника. Проще говоря, сорок семь рублей семьдесят копеек. Деньги вполне приличные. Потому, что на один рубль можно было купить 2,5 пуда мяса — это примерно 40 кг. Так же один рубль стоили 100 живых куриц, или 8 овец, или 4 пары сапог, или 3 тонны ржаного хлеба. А за один полтинник (полрубля) не составляло большого труда приобрести пуд меди. Услышав слово пуд, я стал вызнавать про прочие единицы веса и вскоре припух. М-да, многие знания, многие печали. Но, чтобы они уложились в голове, сначала надо всё записать. Иначе в мозгах сплошной винегрет.
Кстати, прядильную доску, которую Прохор вырезал, я тоже испортил, превратив её в наглядное пособие. Нарисовал на ней комод в трёх проекциях. После чего объяснил его назначение и принцип действия. Латентному Казанове моя задумка понравилась. Стали думать, как воплотить её в жизнь…