— Есть у меня одна идея, Иван Данилович. Но без посторонней помощи мне не обойтись. Только вы сами знаете, что люди за просто так ничего не делают…
— Нету денег, Леонид Иванович, — Белкин сразу пошёл в отказ.
— А кто говорит про деньги? — загадочно улыбаюсь.
— А что, тогда?
Дальше я ему рассказываю о своей задумке. Материал для изготовления дипломата, ножа и кукол у него есть. Шихту для стекла Иваны намолотят столько, сколько надо. Но, чтобы варить стекло, требуются дрова. Много дров… Убеждаю в этом Белкина. Ага, хочу снабдить Шварца солидным запасом топлива. Опять же, будет чем заряжать пиролизную установку. После слов перехожу к наглядным пояснениям. Рисую дипломат и всё остальное. Сексапильные куклы не на шутку возбуждают Ивана Даниловича…
— Думаете, подобные вещи можно дарить? — Белкин переглядывается с женой, а у самого глаза так и горят…
— Эх, дорогой вы мой Иван Данилович, вам бы в Пите… Петербург съездить! Там повсюду обнажённые статуи, а уж голые амуры вообще счёту не поддаются! Сейчас в моде стиль барокко! — вещаю восторженно. — Почему бы не показать Михаилу Илларионовичу, что и вам не чуждо прекрасное? Но не просто прекрасное, а с русским колоритом! Такое даже императрица оценит.
— Думаете?.. — не выдерживает Мария Васильевна.
— Уверен! Правда, мне нужны лак и краски, чтобы кукол разукрасить.
— Не волнуйтесь, будут и лак, и краски! — твёрдо заявляет Белкин. — Сколько вам понадобится времени, чтобы всё сделать?
— Минимум две недели, Иван Данилович. Сами понимаете, сделать всё нужно качественно, дабы не ударить в грязь лицом.
— Что же, делайте. Если возникнут вопросы, сразу обращайтесь ко мне или к Марии Васильевне.
— Договорились, — киваю с довольной рожей. Надеюсь, поимею с этого дела по полной.
ГЛАВА 20
СОДОМ и ГОММОРА
Вчера весь вечер я был занят тем, что рисовал чертёж будущего дипломата. Увлёкся. В результате пропустил занятие по письму и чтению. Обычно я перед сном тренирую свой почерк и читаю книги, которые вёз Лионель Фишер. Какая-никакая, но практика в иностранных языках. Нельзя терять навык. Со своим слугой тоже упражняюсь в лингвистике. Лишние знания не помешают. Случись что, сбежим с ним в Швецию. Хотя, надеюсь, до этого дело не дойдёт. Мне вполне комфортно в Боровске.
Странная вещь — человеческое сознание. Весь вечер придумывал, как изготовить дипломат, но ночью почему-то приснился торт. Большой кремовый торт с крупными малиновыми розочками… М-м, вкуснотища! Хочу, хочу, хочу!!! Но Марфа, как всегда, обломала весь кайф. Раньше сексом не давала заниматься, теперь сладкое запрещает. Эх, что за жизнь? Придётся мне научить Кошкину делать торт, чтобы наши встречи стали ещё слаще. Правда, я торт делать не умею. Зато видел, как его делала Анна. Авось получится.
В двенадцать часов дня, закончив занятия с детьми, я собрался к Шварцу. Во-первых: хочу узнать стоимость «своих» цацек. Во-вторых: надо обсудить мои вчерашние задумки, заодно подарю ему зажигалку. Сговорчивее будет. Выйдя во двор, я увидел, как Емельян и Звонарь разгружают розвальни, гружённые ящиками со шлаком. Эти ящики мы с Прохором изготовили специально, чтобы шлак удобнее было грузить, перевозить, переносить и складывать. Намного лучше бочек, которые тут обычно используют, как тару.
— Далёко собрались, Леонид Иванович? — спрашивает меня Емельян, поднимая очередной ящик.
— На торг надо.
— Если подождёте, то я вас довезу. У меня там тоже дела.
— Хорошо. А где Прохор с остальными Иванами?
— Прохор в новой мастерской рукодельничает. Скунс вместе с ним. Тюлень мелет ваш этот… цемент. Сморчок по шатрам бегает, огонь поддерживает. Потом его Звонарь сменит.
— Короче, все при деле? — усмехаюсь.
— Ага! — отвечает Емельян и скрывается за углом дома. Как только он вернулся, снова полез с вопросами. — Леонид Иванович, а не подскажите, что за хитрый бур такой?
— Какой, такой бур? — включаю еврея.
— Да Прохор рассказывал, что вы придумали бур, которым в земле дырки удобно ковырять. Теперь собираетесь его сделать.
— Это не я придумал, — имею в виду принцип действия ручного бура, которым любят пользоваться рыбаки и дачники.
— А кто?
— Архимед. Слышал о таком?
— Нет, — трясёт головой Емеля. — Тоже француз?
— Грек он, — чуть не рассмеялся я.
— Значит православный? — всё-таки добил меня конюх.
— Ох, уморил, Емельян! — отсмеявшись, продолжаю наш диалог. А то мужичок смотрит на меня, как на блаженного. — Архимед жил две тысячи лет назад. Был самым известным учёным в мире. Христос тогда ещё не родился. В те времена греки исповедовали многобожие.