Она облегченно прислоняется лбом к печи. Руки ушли, но запах крови остался. Ведьма подходит к окну. Тропинка из поваленной осоки держит путь прямиком в лес. На свой страх и риск ведьма приоткрывает дверь. На крыльце корзинка с мясом. Мелко порубленное для удобства. М-м-м, медвежатина. Ведьма задумалась. А куда запропастился ее старенький глиняный горшочек?
Но она тут же себя одергивает. Значит, даже здесь, в глуши, кто-то знает, что именно в этом домике поселилась ведьма, раз ей в дар было преподнесено мясо. А вдруг кто-то захотел отравить ведьму? Например, другая ведьма, посягающая на эту территорию. И у нее в подчинении Те Самые Большие Руки. Такими ручищами можно прибрать не только неугодную ведьму, но и полтора царства.
Через неделю дароподношение повторилось. Скрип ступеней вверх. Корзинка, но уже с лосятиной. Снова кашель. Скрип ступеней вниз. Примятая осока. Ведьма уже с интересом наблюдала в щель, как огромная согнутая тень безуспешно старается не шуметь на маленьком крыльце, неловко задевая за связки сухих трав, звонкие ветерки и шуршащие занавески. И шумно сопя, тень удаляется.
Что нужно взамен Большим Рукам? Если бы им было нужно что-то физическое, осязаемое, ведьма не сомневается – он бы просто распахнул дверь и взял. Значит, ему ничего от нее не нужно. По крайней мере, физически. Она выдохнула. Ей снова можно выходить в лес.
Где же все лисички и волнушки? Они, засранцы, любят прятаться целыми семейками. Не думала ведьма, что в поисках полезных веществ для мозга она станет плутать меж трех сосен. Надо же, ведьме и заблудиться. Глаз зацепился за здорово примятую траву. Она пошла след в след. Может, так она выйдет на знакомую тропу. И вдруг ведьма увидела не только Руки. Но и мощные Плечи, длинную палисандровую Косу на широкой Спине и огромный Рост. Он без усилий мог поравняться с невысоким деревом. Вот бы познакомиться с его матерью. Ну, что за удивительная женщина! Подарить жизнь такому нелепо-большому существу. В его Косе запутались веточки (хотя для ведьмы это были бы настоящие ветки) и даже листва. Наша ведьма забыла об осторожности и ступила вперед. Сухая ветка предательски щелкнула, где-то ухнул филин, заверещал хорек, рак на горе свистнул. Короче говоря, фауна известила всех в радиусе километра, что ведьма здесь. Руки развернулись. На них лежал раненый олененок. Он затравленно ждал, что Руки унесут его дальше в черный лес, далеко-далеко от Мамы. Ведьму обуял праведный гнев. Она больше ни за что не примет от него Дары! Она думала, он охотится на равных себе по силе. А он!
Не беспокоясь, что ее заметят, она развернулась на каблуках так, что впечатала всю микрофауну обратно в Недра. Если он придет в следующий раз, она швырнет это мясо ему прямо в его наглое лицо. Разглядеть которое из-за его роста, наверное, ей все-таки не удастся.
Прошла еще неделя. Наутро седьмого дня ведьма уже сидит у окна – караулит этого ничтожного Приносителя Даров. Она фыркает и кладет ногу на ногу. В ожидании поцарапанный носок ее сапога нервно выписывает круги в воздухе. Ближе к полудню до ведьмы доносится хруст веток и сиплое дыхание. Она вскакивает с лавки и заглядывает за занавески. Гигант несет в одной руке корзину с еще трепыхающейся рыбой, а в другой кулек из старого одеяла, который он нежно, совсем не по гигантски придерживает.
Только он заносит ногу над первой ступенью, ведьма, со всей присущей ее хрупкому телу физической силой, распахивает двери. Гигант отринул от лестницы, его рот открылся, но губы не смогли произнести ни звука. Ведьма прищурилась и сложила руки на груди. Одеяло на руках гиганта резко вздохнуло. Наконец он ожил, заглянул в одеяльце и, косясь на ведьму, басом спросил:
«Мои дары могут стоить одной просьбы? Мне говорили, что ведьмы так делают».
Одна ее бровь резко вскинулась вверх. Он поставил корзину с задыхающейся рыбой почти к ее ногам. Длинные руки ему это позволяли, даже если между ведьмой и гигантом ежесекундно гнила высокая лестница.