– Недомерок есть недомерок, – едва ли не с грустью сказал он. – Недомерок вернулся в земли Древолапов. Недомерок умрет.
Гноллы, все, как один, шагнули вперед. Макаса обнажила саблю, готовясь уложить громилу и рискнуть встретить последствия лицом к лицу. И даже Арам вынул клинок из ножен.
– Недомерок умрет, – сказал Клок, однако в тоне его не было слышно ни признания поражения, ни обреченности. Нет, в его словах звучала только хорошо рассчитанная резкость. – Или недомерок докажет, что недомерок – Клок и убьет Свирепого Утеса.
Гноллы – все, кроме Джаггала и его дочери – дружно отступили назад, будто одно упоминание имени Свирепого Утеса могло призвать гиганта-йети сюда.
Однако на Джаггала все это не произвело никакого впечатления. Он только засмеялся вновь.
– Недомерок не убьет Свирепого Утеса. Недомерок даже не найдет Свирепого Утеса. Свирепый Утес со всеми своими йети прячется от Древолапов. Он нападает на наших охотников, убивает гноллов, потом снова скрывается в холмах.
– Клок уже нашел Свирепого Утеса. Нашел Свирепого Утеса прежде, чем Вордок взял Клока в плен. Теперь Вордок мертв. Клок убил Вордока. Теперь Клок убьет Свирепого Утеса дубиной Вордока.
Джаггал изумленно уставился на Клока и недоверчиво покачал головой.
– Нет, – сказал Джаггал.
– Да, – возразил Клок. – Джаггал отпускает Клока и его друзей. Клок, Арам, Макаса и Мурчаль снова найдут Свирепого Утеса. И после этого Клок убьет Свирепого Утеса дубиной Вордока. Клок клянется в этом жизнью Клока.
Одна из старших гноллов, самка с шерстью цвета бронзы, с большими, вислыми мешками под серыми глазами, сказала:
– Если недомерок не убьет Свирепого Утеса, Свирепый Утес убьет недомерка. А если Клок не найдет Свирепого Утеса, Джаггал убьет недомерка. Так ли, иначе – недомерок умрет.
– Да, – кивнул Клок. – Но если Клок найдет Свирепого Утеса, если Клок убьет Свирепого Утеса, то Джаггал позволит Клоку и его друзьям пройти через земли Древолапов.
По-видимому, это удовлетворило старую самку. Она кивнула Джаггалу.
Но Джаггал вновь покачал головой.
– Если недомерок вправду знает, где прячется Свирепый Утес, недомерок скажет Джаггалу, где прячется Свирепый Утес. Джаггал убьет Свирепого Утеса.
Молчание затянулось настолько, что Макаса обернулась к Клоку, опасаясь, как бы тот не выдал ту самую информацию, что может спасти жизнь всем четверым, но тут же увидела, что опасаться не стоит. Клок широко улыбался. Его темно-карий глаз насмешливо щурился, а ярко-голубой едва ли не сиял огнем.
Смерив Джаггала взглядом, Клок захохотал.
– Клок не дурак. Клок не скажет Джаггалу ничего. Отпусти Клока, и Клок убьет Свирепого Утеса.
– Пусть недомерок идет, – сказала и старая гноллка. – Что потеряют от этого Древолапы?
Джаггал без каких-либо предупреждений махнул в ее сторону топором – так, что лезвие рассекло воздух в волоске от ее носа (в чем, видимо, и состояли намерения громилы). Старая самка, отпрянув, склонила голову.
– Каррион не матриарх, – сказал Джаггал. – У Древолапов нет матриарха. – Он бросил взгляд на дочь. – У Древолапов пока нет матриарха. – С этими словами он повернул лезвие топора плашмя и ударил им себя в грудь. – Поэтому Древолапами правит громила. Древолапами правит Джаггал. Пусть Каррион не указывает Джаггалу, что ему делать.
Каррион покорно закивала.
– Джаггал – громила, – согласилась она. – Каррион – не матриарх. За Древолапов решает Джаггал.
– За Древолапов решает Джаггал, – сказал и Джаггал, поворачиваясь к Клоку. – Если Джаггал позволит недомерку с друзьями уйти, недомерок с друзьями сбегут. Не найдут Свирепого Утеса. Не убьют Свирепого Утеса. Недомерок просто сбежит. Как все недомерки.
– Клок – не недомерок, – ответил Клок. – Клок не сбежит.
– Тогда недомерок оставит с Джаггалом друга. Если недомерок сбежит, друг умрет.
– Нет! – закричал Арам.
– Джаггал сказал: да! – рыкнул на него Джаггал. – Недомерок оставит друга. А Сивет пойдет с недомерком и убедится, что недомерок убил Свирепого Утеса.
– Сивет? Кто это? – спросил Арам.
Но ему никто не ответил. Впрочем, Макаса и без того могла бы точно сказать, кто это, едва взглянув на высокомерную гримасу на лице юной гноллки. Слегка удивляла решимость громилы подвергнуть собственную дочь такому риску, однако Макасе тут же вспомнилось, что и ее мать поступала со своими четырьмя детьми примерно так же.