– Как себя чувствуешь? – спросил он.
– Отлично! – я попытался улыбнуться.
– А чё так боишься то? Пульс вон зашкаливает…– я увидел в каждом стекле его очков маленькое отражение своего лица.
– Да не боюсь я…– я вдруг стал чувствовать, что мой язык еле ворочается во рту.
– Ладно, считай в обратном порядке от десяти до нуля.
Его голос стал раздваиваться, словно мы находились в пещере, или горной долине.
– Десять, девять, семь… нет восемь, семь….шесть…семь…пять…че…
Всё! Я растворился в ослепительно белом свете. Я стал белым пространством, без мыслей, без прошлого, без будущего.
Вернувшись, я ощутил себя на дне глубокого озера наполненного кроваво-красной жидкостью. Я был придавлен километровой многотонной толщей, навалившейся на меня и парализовавшей движения и дыхание. Я с огромным усилием вдыхал эту жидкость, которой были наполнены лёгкие и, тяжело выдыхал, чувствуя, как она бурлит, пузырями поднимаясь на поверхность. Нужно было как-то выбираться. Я пробовал шевелить руками и ногами, но они были словно намертво прикованы, придавлены к дну, на котором я себя обнаружил. Нужно кричать! Может кто-нибудь придёт на помощь. Вместо крика из горла выходили пузыри, которые вереницей устремлялись наверх, на поверхность озера. Иногда такое случается во сне, когда ты чувствуешь, что находишься здесь и сейчас лежащим на кровати, а над тобой нависает что-то страшное, человек, или зверь. Тебе нужно открыть глаза, нужно проснуться, чтобы что-то предпринять. Но ты лежишь не в силах пошевелить конечностями и разлепить глаза. Тогда ты начинаешь делать усилия, направленные на то, чтобы открыть глаза. Твои веки словно каменные, но ты с каждым разом пытаешься приподнять их всё выше. Наконец, глаза открываются, и ты чувствуешь, что всё пропало. Нет этой придавившей тебя тяжести, нет того, кто стоит над твоей кроватью. Дыхание снова становится лёгким и ровным. Только сердце, глубоко заснувшее вместе с тобой, теперь бешено колотится, словно заглаживая свою вину и наверстывая упущенное.
Всё было точно так, как в этих кошмарных снах. Поэтому я стал пытаться выбраться тем же способом. Мучительными усилиями, в несколько приёмов, спустя вечность, я разлепил веки. Серый потолок, стойка капельницы, огромный железный ящик с множеством экранов, на которых, словно зелёные змеи извиваются диаграммы. Противный писк. Дышать по-прежнему тяжело, словно я продолжаю оставаться под водой. Где-то слышатся шаги и голоса. Нужно привлечь внимание, нужно как-то звать на помощь. Я больше так не могу!
Я снова попытался шевелить руками, но они были примагничены к кровати. Правую ногу я вообще не чувствовал, зато левая послушалась меня и согнулась в колене. Есть! Я приподнял ногу и с силой бросил её на кровать. Потом ещё и ещё. Я со всей силы долбил пяткой по кровати и пинал душку. Наконец лицо ангела выросло надо мной. Ангелом оказался анестезиолог. Он наклонился ко мне и, заглядывая в глаза, спросил:
– Как себя чувствуешь?
Я не мог ответить на его вопрос, так как что-то засевшее в горле мешало мне дышать и говорить. Всё что я мог сделать, это потрясти головой.
– Сам дышать сможешь?
Я снова тряс головой, хотя этот жест можно было принять как за утвердительный, так и за отрицательный.
– Сожми мою руку, – он отвязал мою правую руку от каркаса кровати и протянул свою. Я, что есть силы вцепился в его ладонь.
– Хорошо, теперь выдыхай. – Он протянул руку к моему рту, и я почувствовал, как из горла и груди выползает что-то длинное и ребристое. Огромная толстая змея, поселившаяся во мне, быстро выползала наружу. Я увидел в его руке пластиковый ребристый шланг, густо покрытый моими слюнями. Дышать сразу же стало легко. И вообще стало светло и хорошо. Я лежал на белоснежной простыни и моя правая нога не маячила у меня перед глазами, болтаясь на растяжке, а запелёнанная в бинты мирно лежала рядом с левой. Я вернулся! Полёт прошёл успешно, все системы отработали в штатном режиме!
Утром следующего дня из реанимации меня снова прикатили в свою родную палату. Всё было, как и раньше. Мухтар улыбался, радуясь моему удачному возвращению, Коля угрюмо смотрел в стену, а Лёха спал, свернувшись калачиком. Вот только вместо терминатора Вована на соседней койке лежал другой человек.
Федя Меркури
Парень по имени Федя, на первый взгляд не производил впечатление клиента этого заведения. В белом спортивном костюме «Adidas» с гладко зачесанными назад волосами и чёрными тонкими усиками, над пухлой верхней губой, он сидел на кровати, облокотясь спиной на подушку. В руке он держал книжку Агаты Кристи. По его позе и довольно приличному внешнему виду я не мог понять, какие травмы, кроме душевных, привели его сюда. Зализанные волосы и усики на смуглом лице делали его похожим на Фреди Меркури. Так мы и стали его называть, немного переиначив имя звезды.