Федя, держась за рёбра, заливисто хохотал, над приколами, которые бесконечно мочил Мухтар и щедро угощал нас вкусняшками, переданными матерью, которая даже не удосужилась подняться в палату. Зато на следующий день пришёл папашка и приволок с собой адвоката. Таких двух солидных дядек в дорогих костюмах с большими кожаными чемоданами эта палата наверняка ещё не видела. В помещении на время воцарился приятный аромат дорогих духов. Лысый красноносый родитель и чернявый еврей адвокат, три часа обучали Федю, как вести себя на допросах, что говорить и что не говорить следователю. Федя с покорностью внимал наставлениям двух мужей, сидящих на табуретках вокруг его кровати. Когда они закончили, и адвокат уже вышел из палаты, Федя остановил папашу, который был намерен откланяться.
– Пап дай двести тыщ…
– Тебе зачем в больнице? – брови под массивными очками нахмурились.
– На лекарства нужно, ты доктора не видел что ли? Если хочешь, сходи в ординаторскую спроси, он тебе скажет.
Федя оказался тонким психологом. Он прекрасно знал, что ленивый папашка никуда не пойдёт. Тем более встреча с доктором могла лишить его гораздо большего количества средств, чем просил сын.
– Слушай, Федь, мне некогда сейчас, – папаша суетливо доставал из внутреннего кармана пиджака большой кошелёк. – Ты уж сам ему передай, пусть покупает что необходимо…
«М-да… с таким папашкой точно никогда не захочется работать, – думал я, наблюдая эту картину. – Как такие становятся начальниками?»
Тем временем Федя, возбуждённый шелестом купюр в лопатнике отца, продолжал свой развод.
– Дай сразу пятьсот. Вдруг ещё что-нибудь понадобится. Ты ведь не скоро сюда заглянешь, а мамке вообще по фигу….
Папашка, помявшись для виду, добавил ещё несколько купюр. Потом он пулей вылетел из палаты, пока изобретательный сынишка не придумал очередные статьи расходов.
Думал ли этот бестолочь в костюме за две тысячи долларов, на что может потратить деньги его сын? Знал ли он о том, что нельзя давать деньги в руки наркоману? Конечно знал, но давал раз за разом. Потому что ему было по барабану. Давая эти деньги он постепенно, по капельке избавлялся от надоевшего чада и надеялся когда-нибудь избавиться от него навсегда.
В результате, Федя Меркури погостив в палате ровно два дня, исчез с концами, оставив нам на память свою трогательную историю.
Морячок
Была ли здесь мистика, или просто стечение обстоятельств, но все мои соседи справа не держались в палате больше трёх-четырёх дней и чаще всего уходили по английски. Вслед за Федей на соседней койке оказался плюгавенький мужичёк, шея которого была обрамлена гипсовым корсетом. Голова мужичка была крошечной, и совсем терялась на фоне корсета, так что иногда казалось, что на его плечах стоит белая клумба с торчащими из неё вихрами. Во весь периметр его щуплой груди красовался наколотый бледно-синий круг штурвала. Благодаря этой наколке в моей памяти он остался как Морячок. Его привели в палату рано утром, и он сиротливо сидел на краешке кровати и печально смотрел вдаль. Он ждал результатов рентгеновских снимков. Он просидел так, не ложась несколько часов. Вся его поза низкого старта говорила о том, что он не собирается здесь задерживаться. Сейчас придёт врач, скажет, что всё пустяки, ничего серьёзного нет, и мужичёк сорвёт с плеч надоевшую клумбу и побежит на волю.
Васюков принёс мужику плохие новости, но подал их в свойственном ему иронично-шутливом тоне.
– Поздравляю Вас, – сказал он, войдя в палату и встав над мужиком. Тот вскочил, словно перед ним стоял генерал. Для полноты картинки не хватало, чтобы он приложил ладонь к своей клумбе. – Поздравляю Вас с переломом двух шейных позвонков и заключении в скафандр на три месяца.
Я не знал, что такое скафандр, но судя по всему, морячка ожидали безрадостные перспективы.
Может быть Васюков, как и я, верил в проклятие кровати, с которой пропадают больные, может вид мужика показался ему ненадёжным, но он, почему то решил преподнести ему небольшой урок анатомии.
– Вот это твоя голова, – он сжал кулак правой руки. – Это штырёк, на котором она держится. – Васюков поднёс указательный палец левой руки к сжатому кулаку, который по размерам точь-в-точь соответствовал голове мужика.
– Так вот, этот штырёк у тебя сломался, и сейчас каждое неловкое движение головой может оказаться для тебя смертельным. Ты фильмы со Стивеном Сигалом смотрел?
– Ну…– промычал, мужик, не понимая, к чему клонит доктор.
– Видел, что происходит с человеком, когда ему сворачивают шею? Ты даже понять не успеешь, что произошло, как на небеса отправишься. Поэтому, пока тебе не одели скафандр, держи свою голову в руках. – Васюков выдержал паузу, оценивая, врубился ли мужик в то, что он сказал.