– А самогон пить будешь? – спросил я.
– А чё самогон…самогон буду…– пробурчал татарин с таким видом, будто ему протянули стакан мутного напитка.
– Ну, это вроде тоже у вас харам…
Рустам пожал плечами, не зная, что мне ответить.
– А мне кажется, что свинья тут не причём…– я улыбнулся, заглядывая в добрые зелёные глаза. – Дьявол не в ней сидел. Он был в том парне, который не мог с трёх шагов попасть в огромную тушу. А переселился он в него из того пузыря, который вы распивали. Этот дьявол и в вас сидел, судя по тому, как вы накуролесили. Так что свинина тут не причём. – Я засмеялся, снова заразившись от Мухтара его звонким хохотом. Рустам в этот раз остался серьёзным, видимо мои слова заставили его задуматься.
Позднее я понял, что у этого парня было всё, что можно пожелать. Красавица жена приходила к нему два раза на дню и приносила еду не только ему, но и угощала всю палату. Хрустящие малосольные огурчики, и картошка с жирной деревенской сметаной, все это было просто объедением. А какой у него был мёд! А какие у него были дети, жена с радостью показывала нам фотографию, где черноглазая девочка пяти лет держала на руках младенца, годовалого мальчика, такого же крупного и красивого богатыря, как отец. Один раз его навещал отец. Это был седобородый мужчина, ортодоксальный мусульманин, добрейшей души человек.
У Рустама было всё! Неужели для полноты ощущений ему не хватало жирных шматов сала и воняющего сивухой бухла? Я размышлял об этом и проводил параллель на себя, на Мухтара, на Колю. А нам…чего не хватает всем нам? Может мы просто искушаем Бога, гоняясь за неведомой свиньёй?
Вор-неудачник
Очередным хозяином «нехорошей кровати» стал черноголовый парнишка двадцати с небольшим лет. Его звали Саня, и при знакомстве он в первую очередь сказал, что он еврей. Для меня это показалось странным, так как люди обычно стараются скрыть принадлежность к этой национальности. И вообще весь внешний вид и повадки Сани в моём понимании не соответствовали образу еврея. Агрессивный взгляд больших чёрных глаз; наколотые на спине три больших купола с крестами и паук на среднем пальце левой руки; шрамы, белыми бороздами пересекающие коротко стриженный череп, всё это не вязалось с образом очкастого кучерявого субтильного человека, какими я представлял евреев. Саня был полным антиподом этому образу, он кардинально менял моё представление о древнем народе, и казалось, что он нарочно представляется евреем, чтобы дискредитировать всю эту расу.
Общался он исключительно на фене. Весь его вид, сидящего по-турецки на кровати подкачанного братка, чем-то напоминал мне героя Леонова в «Джентельменах удачи». В то же время в нём было много чего-то наигранного, как у актёра стремящегося попасть в несвойственный ему образ. Курил он только папиросы, которые извлекал из пачки при помощи одного и того же трюка. Он щёлкал по коробке Беломора, и пухлыми губами подхватывал вылетевшую из неё папиросу. Прикуривал строго спичками, держа ладонь перед собой, словно укрываясь от ветра, а потом встряхивал спичку с такой силой, будто тушил факел. Его правая рука была подвешена на бинте и загипсована от локтя и ниже. На вопрос любопытного Мухтара о происхождении травмы, он коротко ответил, что подрался.
На утро следующего дня к Саньке явился следователь. По просьбе Саньки, они ушли из палаты и разговаривали на посту медсестры. Там было всё, что нужно следователю: яркая лампочка и стол, чтобы вести протокол. Допрос длился около часа. За это время я около трёх раз продефилировал мимо стола на костылях, но разговор был настолько тихим, что моё любопытство так и не было удовлетворено. К счастью, всё это время рядом со столом ошивалась Лариска. Сначала она тщательно тёрла шваброй пол вокруг стола, как будто там было самое грязное место во всей больнице, а потом, подкатив каталку со свежими простынями, долго перебирала их в непосредственной близости от стола. На самом деле Лариска выполняла моё задание. Сейчас она пыталась реабилитироваться в моих глазах после истории с Вовой-терминатором и искала любой повод, чтобы наладить отношения. Потом она расскажет мне всё, что услышала, а я в свою очередь поделюсь этой историей с Мухтаром.
Судя по характеру допроса, у ментов были подозрения, что наш Саня занимается автоподставами. Конечно, весь его внешний вид говорил, что он чем-то занимается и это «что-то» явно не научная деятельность. Из сумбурного рассказа Лариски я составил собственную версию происшедшего.
Накануне, Саня и его кореша̀ выехали на очередную охоту. Саня был на своей Volvo S80, а друзья на другой машине. (Следователю Саня говорил, что был один, поэтому всё дальнейшее является моей версией событий). Они быстро нашли идеальную жертву. Одинокий старичок на новенькой девятке тащился в крайней левой полосе трёхполосной магистрали. Воскресным утром дорога была почти пустой, что идеально для совершения подставы. Друзья пристроились за дедом, а Саня держался в крайней правой полосе, наравне с девяткой. Многократно отработанный приём никогда не давал осечки. Парни сзади начинают моргать фарами, давая знак, чтобы дед освободил полосу. В то время, как дед забирает правее, перед его носом вырастает круглый зад Volvo, которая резко бьёт по тормозам.