– Да так…работаю, учусь, семья есть…– Я ощущал себя студентом, который прогулял курс и сейчас совсем не в теме экзамена.
Саня снисходительно хмыкнул. В его ухмылке читалось: «Всё ясно – лох! О чём же с тобой разговаривать?». Поняв, что я так себе собеседник, он начал рассказывать о себе. Он возлежал на кушетке, мечтательно глядя в потолок, и вёл свой монолог с видом успешного, добившегося больших результатов в жизни человека, который щедро делится фактами из своей богатого жизненного опыта. Признаюсь, что мне не очень-то была интересна биография Сани, и я слушал его рассказ в полуха, периодически проваливаясь в дрёму и снова просыпаясь от безостановочного бухтения. Он, видимо тоже не замечал, слушают его, или нет. Наверное, перед его мысленным взором была огромная аудитория наполненная молодыми пацанами, которые открыв рты, слушают его откровения.
Из всей его истории я выхватил только те моменты, когда он раз за разом попадал на зону. Первый раз его замели за торговлю наркотиками. Они с дружком приехали в цыганскую деревню, чтобы купить там травы. Когда они находились у барыги, в его дом нагрянул милицейский рейд. Парней, схваченных прямо на пороге, обыскали и нашли у них большой пакет конопли. Менты решили обыскать жилище барыги, но тут в дом один за другим стали вваливаться дядьки, тётки, племянники и братья подозреваемого. Они в голос кричали, что он никогда ничем не торговал, а то, что траву у этих парней нашли, так это они сами принесли на продажу. В общем, обыскать ментам больше никого не удалось, и они удовольствовались Саней и его подельником. Так из покупателей наркоманов они вмиг превратились в наркодиллеров и получили по три года сроку.
Следующую ходку Саня получил за кражу. Точнее за её попытку. Его взял на дело матёрый вор, с которым он отбывал первый срок. Их взяли с поличным, прямо на квартире, в которую они залезли. Оказывается «матёрый» обнёс половину района, и его поимка была делом времени. Саня так и не сумел доказать ментам, что на краже только в первый раз и на него вместе с «матёрым», который почему то не захотел быть паровозом, повесили целых пять эпизодов. В итоге ещё пять лет строгача. Примечательно, что и в автоподставе он тоже участвовал в первый раз. У него и машины то своей не было. Volvo, которая засветилась везде, где только можно, была передана ему по доверенности одним из корешей.
– А тебе сейчас могут опять серьёзный срок впаять. Ты уже не в первый раз…типа рецидивист. – Это было первое, что я сказал за час этой беседы. Мои слова вывели его из транса. Он как будто только меня заметил, увидел, что его не только слушают, а ещё и сопереживают.
– Так оно…если не подсуетиться, на пятёру точно укатают. Хочешь курнуть? – неожиданно предложил он.
Не знаю, то ли от скуки, то ли ради интереса я согласился. Пока Саня начинял папироску бурым зельем, проснулся Мухтар. Оказалось, что он тоже не прочь разделить с нами компанию. Саня раскурил папиросу и ходил по очереди от меня к Мухтару, пуская нам паровозы. Палата наполнилась пряным дымом. Рустам, пробуждённый всей этой суетой, тоже попросил дать ему затянуться. Через час вся палата (кроме, разумеется, Коли) была на ушах. Анекдоты, которые мы наперебой рассказывали с Мухтаром вызывали дикий до коликов в животе хохот. Громче всех смеялся Саня, превратившийся в маленького ребёнка. В конце каждого анекдота он ржал взахлёб и сучил поднятыми вверх ногами. Подозреваю, что его хохот был слышен на всю больницу, потому, что в какой-то момент в палату ворвалась медсестра Лидия.
– Это что такое? – кричала она, бросая на нас уничтожающие взгляды. – Вы в курсе, что сейчас три часа ночи? – она вдруг поморщилась. – Вы что здесь анашу курили?
В этот момент она напомнила мне школьную училку. «Интересно, откуда она знает запах анаши», – подумал я и попробовал оправдаться.
– Лидия, вы что? Какая анаша? Это вон Беломор у Сани так воняет.
Саня тут же выщелкнул из пачки папиросу и закурил, как будто это автоматически делало мои слова правдой.
– Что я запаха анаши не знаю? Устроили тут притон…завтра доложу начальству. – с этими словами Лидия задрав голову горделиво вышла из палаты (ну точно училка).
Саня выскочил за ней следом делая нам знак двумя пальцами сомкнутыми в колечко, мол сейчас всё улажу. Вернувшись, он повторил этот знак, но дальше, почему то разговаривал шёпотом.
– Ну, давайте, пацаны, ещё…отмочите чё нибудь про русского татарина и киргиза – прошептал он и сам же засмеялся своим детским заливистым смехом.
Анекдоты закончились, когда в окнах забрезжил рассвет, а по кругу прошла уже третья папироска. Смеяться уже устали, поэтому хотелось перейти к более серьёзным темам.