4.
«Поздравляю!» Улыбка Грейс, радостно демонстрирующей в камеру свое свежеприобретенное обручальное кольцо, стала шире. -Спасибо, - почти пропела она, - До сих пор с трудом верится, что через полгода я стану миссис Уиверли. А, главное, так неожиданно! Нет, я, конечно, понимала, что рано или поздно Ричи сделает мне предложение, но что таааааак.... «Расскажи». -Оооо, - Грейс с удовольствием закатила глаза, - Помнишь, я рассказывала о том домике у озера? Там, где мы с ним познакомились. Мелисса кивнула. -Рич привез меня туда на выходные. Ну, ты знаешь, как он любит делать все эти неожиданные милые штучки. Так вот, приехали мы туда под ночь, потому что выехали после его работы, и сразу пошли спать. Утром просыпаюсь, Рича нет, а вокруг лепестки роз, везде, представляешь? На кровати, на полу вокруг и дорожка тянется к двери, - в голосе Грейс слышался неподдельный восторг, - Спускаюсь по дорожке вниз, к камину, а там свечи, завтрак, такой же, как он готовил мне в первый раз, и Ричи с шикарным букетом, в котором он и спрятал коробочку с кольцом. Представляешь, Мэл? «Здорово». -Да, - Грейс радостно покивала, - Я с детства мечтала о таком предложении. Ну, не прямо о таком, но о чем-то подобном. Уже начала планировать свадьбу. Мне так нравится! Все эти торты, цветы, меню, платья подружек... Грейс запнулась и замолчала. «Прости». -Нет, ты меня прости. Я вообще не должна была заводить эту тему. «Все хорошо». -Да.... Наверное..., - девушка замолчала, отвела глаза и принялась жевать нижнюю губу. Грейс всегда так делала, когда чувствовала себя неловко. Еще со времен колледжа, где Мелисса и познакомилась со своей будущей лучшей подругой. «Как выставка?» -Неплохо, - благодарный, полный облегчения взгляд, - одну из моих картин даже купили. И пригласили на еще одну выставку, в Париж. Кстати, твой отец прислал мне фотографии нескольких твоих последних работ. Великолепные, как всегда! «Спасибо». -За то, что я сказала очевидное? Обращайся. Цельные композиции всегда были твоей сильной стороной. Мелисса пожала плечами. Она просто перекладывала на холст свои сны и не видела в этом ничего особенного или сложного. Великолепные акварельные пейзажи Грейс казались ей куда более интересными и живыми. -Ладно, - девушка хлопнула ладонями по рукояткам кресла, - Мне пора, Рич скоро приедет. До связи! Передавай привет папе. И садовнику, - в шутку добавила она. «Майк». -Что? - глаза девушки удивленно распахнулись. «Садовника зовут Майк». Пальцы Грейс вцепились в подлокотники. -Я. Хочу. Знать. Все, - медленно, почти шепотом произнесла она, сверля подругу взглядом. Мелисса вздохнула и принялась печатать. -А вокруг площадки со скамейкой неплохо смотрелся бы шиповник, - Майк стоял на дорожке, вытянутой рукой указывая в сторону утонувшей в листве области. Мелисса кивнула, не отрывая взгляда от холста. После того, как они, наконец, познакомились, мужчина стал аккуратно интересоваться ее мнением об облагораживании сада, и девушка была этому рада. Ей нравилось, что их общение перестало быть односторонним и она, наконец, стала полноценным, по ее меркам, участником диалога. Майк тоже, казалось, был доволен произошедшей переменой и, со всей возможной осторожностью, пытался закрепить прогресс. Он старательно подбирал слова, когда задавал ей вопросы, говорил мягким, успокаивающим тоном, и, должно быть, чувствовал себя переговорщиком, общающимся с человеком, стоящим на самом краю крыши многоэтажки и готовым в любой момент прыгнуть вниз. Он не давил на девушку и не торопил события, за что та была ему благодарна. -Вдоль дорожки можно посадить еще один ряд цветов. Каких-нибудь многолетников, например, барвинок. Или гиацинтов. Мелисса не представляла себе, как выглядят эти цветы, но все равно кивнула. У Майка был великолепный вкус, в чем она успела убедиться лично за последний год, и девушка полностью доверяла ему в выборе растений для сада. Но мужчину, похоже, ее реакция не устроила. -Я принес брошюру, - он достал из кармана глянцевый проспект и помахал им в воздухе, - Оставлю его на подоконнике. Обведи понравившиеся цветы, хорошо? Мелисса пожала плечами и снова согласно покачала головой. До следующего прихода Майка, девушка изучила яркий буклет вдоль и поперек. Небольшая шестистраничная книжица рассказывала о нескольких видах красивых садовых многолетников, советы по уходу за ними и множество красочных иллюстраций. Мелисса практически не расставалась с брошюрой, снова и снова перелистывая и перечитывая ее, подойдя к возложенной на нее задаче со всей ответственностью. Майк похвалил ее выбор, и с тех пор девушка стала принимать непосредственное участие в рабочем процессе мужчины. Он спрашивал ее мнения все чаще и почти каждый раз оставлял книги и проспекты с просьбой решить, какое растение должно появиться в саду следующим. Мелиссе нравилось чувствовать себя вовлеченной в процесс, происходящий за пределами ее маленького дома, нравилось ощущать, как огромный, недосягаемый, но безумно притягательный мир за окном становился ближе. Девушка сама не заметила, как постепенно перестала отводить взгляд, когда Майк разговаривал с ней. Просто в какой-то момент осознала, что смотрит прямо в его добрые глаза и не испытывает тяжелого, ноющего чувства в груди. Тварь не проснулась и не запустила в ее голову свои ледяные когти. Потому что чувство страха, живущее в сердце девушки на протяжении последних нескольких лет, отступило, и теперь внутри разливалась приятная легкость. Мелисса снова чувствовала себя живой. -Знаешь, я тут подумал. Это нечестно. Мелисса отложила кисть и вопросительно посмотрела на стоящего внизу мужчину. -Ты видишь мою работу каждый день. А я никогда не видел твоих картин. Девушка сдвинула брови и достала блокнот и ручку. Сложенный белый листок плавно опустился на землю недалеко от Майка. «Хочешь посмотреть?» -Да. Очень. Мелисса задумалась, перебирая в голове варианты. -Я могу дать тебе свой телефон. Сможешь сфотографировать и отправить мне, - добавил он быстро, заметив ее настороженный взгляд. Девушка замерла, взвешивая все «за» и «против». Воцарилось гнетущее молчание. -Я не настаиваю, - прервал тишину мягкий голос Майка, - Прости, если... Мужчина запнулся и виновато опустил голову. «Все в порядке. Диктуй номер». Майк вскинул на нее глаза, полные осторожной, недоверчивой радости. -Ноль-три-пять-пять-два... Мелисса записала цифры в блокнот и, покинув балкон, отправилась в спальню. Телефон, как всегда, лежал на прикроватной тумбочке. Девушка не так часто пользовалась аппаратом, он, скорее, был пережитком ее прошлой жизни, от которого она, почему-то, не избавилась. В новой жизни ей никто не звонил, а даже если бы попытался, она бы все равно не услышала - звонок был отключен за ненадобностью. Она проверяла мобильник на предмет сообщений утром и вечером, и этого было достаточно. Подхватив сотовый, Мелисса вернулась на балкон. Она сфотографировала практически готовую картину, покоящуюся на мольберте и, набрав с листка цифры, отправила сообщение. Телефон Майка тут же отозвался мелодичной трелью, и мужчина уставился на экран. Широкая пешеходная улица, окруженная высокими домами с большими зеркальными окнами, отражающими идущую мимо толпу людей. Сразу бросалась в глаза детализация картины: каждый отдельный индивид в этом нескончаемом человеческом потоке отличался от другого ростом, стилем одежды и даже лицом. Толпа была пестрой и цветной. Одни смеялись, ведя беседу с рядом идущими, другие говорили по телефону, а кто-то просто шел вперед, вперив взгляд в асфальт и закутавшись поплотнее в яркий шарф. Все это делало улицу живой и удивительно реальной. Майка так поглотили яркие цвета и скрупулёзно прорисованные детали основной части картины, что одинокую черно-белую фигуру он заметил не сразу. Молодой парень незаметной тенью стоял на тротуаре у потертой стены, пестрящей следами от сотен сорванных объявлений и афиш, и играл на скрипке. На худом, почти изможденном лице, застыло выражение абсолютного спокойствия и блаженства: глаза закрыты, брови вскинуты, тонкие губы тронула легкая улыбка. Рядом с ним на каменной плитке лежала небольшая черная шляпа, вокруг и внутри которой лежало несколько монет. Толпа равнодушно шла мимо скрипача, который, казалось, и вовсе не замечал присутствия других людей. Просто стоял на улице и играл музыку, которая ему нравилась, и которая будто окрашивала всех проходящих мимо в их яркие, пестрые цвета, ни оставляя ни единого, пусть даже самого блеклого оттенка с