саду среди фруктовых деревьев и ярких цветов. Она, кажется, несла какую-то чепуху, как это часто бывает во сне, когда он, неожиданно, мягко коснулся ее щеки, поворачивая ее лицом к себе. Мелисса не успела ничего понять, когда почувствовала на своих губах его и чуть не задохнулась от целой гаммы нахлынувших на нее чувств. Проснулась девушка растерянной и странно взволнованной. Весь день ее мысли возвращались к увиденному во сне, и воспоминания о ночных грезах вызывали на ее лице непроизвольную улыбку. Мелиссе казалось, что она все еще чувствует на губах чужое тепло, чувствует, как пальцы Майка ласково касаются ее щеки и как его дыхание сливается в унисон с ее. Вечером девушка долго не могла уснуть. Она ворочалась, перекатываясь с боку на бок, не в силах перестать думать о случившемся, пусть и не на самом деле событии. В ее голове крутилась одна и та же мысль: «Быть может, это не так страшно - позволить кому-то прикоснуться к себе». Впервые после колледжа, Мелисса рисовала акварелью. И это было волнительно. Вся теория, старательно вкладываемая профессорами в ее голову, постепенно выветрилась или забылась, однако на практике, по скромному мнению девушки, все получалось весьма неплохо. И, хотя акварель никогда не была сильной стороной Мелиссы (в отличие от Грейс, чьи работы были невероятно хороши), ни масло, ни акрил не способны были отразить на бумаге ту легкость, которую чувствовала девушка в последнее время. Привычный растворитель в стакане заменила простая вода, по которой плавно растекались краски, смешиваясь в причудливые оттенки. Девушке пришла в голову странная мысль, что акварель рисует сама, а все, что требуется от Мелиссы - просто помочь краске добраться до холста. Что она и делала, получая от этого странное удовольствие. Плавные, неторопливые движения, так сильно отличающиеся от обычных резких и четких мазков, напоминали скорее медитацию, чем привычный творческий процесс. Мелисса начала замечать, что в последнее время ее начало тянуть к переменам, будь то попытки писать свои картины другими, непривычными ей способами, или начать, наконец, лично принимать гостей, практически полностью отказавшись от виртуального общения. И эти перемены приносили ей удовольствие, делали ее свободной и по-настоящему счастливой. Теперь она воспринимала свою «прошлую» жизнь, как неудачный эскиз, без динамики, сюжета и смысла, и не могла понять, каким образом ей удавалось существовать в единственном кадре огромного яркого фильма, поставленного на паузу не в самом удачном месте. Фильма, под названием «Мелисса Карпентер». Мельком взглянув на наручные часы, девушка снова щедро смочила кисть водой и провела по холсту. Фиолетовая краска тут же разбежалась по свежей влаге, теряя насыщенность, постепенно становясь мягкой и пастельной. Мелисса слегка размыла края, и фиолетовый легко смешался с пурпурным, синим, голубым. Легкое касание тонкой кисти - и по небу несется падающая звезда, ярко сгорая в атмосфере. Мелисса слегка отстранилась, оценивая результат -Ты больше не пользуешься мольбертом? - раздался знакомый голос и, девушка повернулась на его звук. Майк стоял под балконом и, слегка сдвинув брови, вопросительно смотрел на маленький складной столик, за которым сидела Мелисса. -Акварель потечет, если поверхность будет не горизонтальной. -Я думал, ты пишешь только маслом. -Так и есть, - улыбнулась Мелисса. Она действительно писала только маслом. В разных техниках - да, но исключительно маслом. То, чем она занималась сейчас, не было серьезным творчеством. Просто бумагомарательством, если, конечно, это слово можно употребить по отношению к ее текущей деятельности. -У меня сегодня тоже день творческого разнообразия, - весело отозвался Майк, - Я украсил площадку со скамейкой азалиями. Подвесил кадки к веткам окружающих деревьев. -Должно быть, это очень красиво. -Если хочешь посмотреть, я могу сделать фото. Некоторое время Мелисса молчала. -Я хочу посмотреть, - медленно сказала она, наконец, и Майк уже развернулся, чтобы пойти и сделать снимок, когда девушка, все так же медленно продолжила, - Только не на фото. Мужчина застыл как вкопанный. Округлившимися от удивления глазами, он смотрел на Мелиссу, не понимая, или просто не веря тому, что он только что услышал. Она и сама не понимала. Слова просто вырвались, в унисон с мыслью о том, что ей надоело видеть мир только на снимках. Надоел один и тот же пейзаж за окном и каждая комната ее, хоть и любимого, но ужасно приевшегося дома. Однако, как только ее чувства обрели словесную форму, она неожиданно поняла, что не сможет покинуть привычные стены. Ей было страшно, но не из-за твари, а обычным человеческим страхом перед новым или хорошо, старательно забытым старым. -Ты хочешь увидеть своими глазами? Выйти и посмотреть? - осторожно спросил Майк. -Я... Я не...Я не это имела в виду, - Мелиссе удалось взять себя в руки, - Мне бы хотелось увидеть самой, но это невозможно. -Почему? «Потому что я - жалкая трусиха, вот почему», - подумала Мелисса, но в слух ничего не сказала. Только закусила губу и отвела глаза. -Ты мне доверяешь? - спросил Майк. Девушка кивнула. -Тогда не вижу проблем, - сказал он просто и добродушно, - Ведь кроме меня здесь никого нет. Мелисса продолжала молчать, и Майк снова почувствовал, как ступает на минное поле. Он понимал, что сейчас все зависит от него. Каждое его слово, жест, взгляд может помочь девушке сделать еще один шаг навстречу нормальной жизни, или же напротив, столкнуть обратно в ту пропасть, из которой она так старательно выкарабкивалась. -Пожалуйста, - мягко произнес он, - Я бы очень хотел, чтобы ты это увидела. Девушка вздрогнула, и Майк почувствовал, как по его жилам растекается холодный поток адреналина. «Неужели, ошибся?» - горько подумал он, - «Неужели сейчас она снова спрячется в безопасных и знакомых стенах?». Однако, когда она посмотрела в его сторону, вместо ужаса в ее глазах он увидел лишь холодную решимость, поддернутую легкой пеленой сомнения. Некоторое время она старательно вглядывалась в его лицо, будто пытаясь найти подвох в только что сказанных им словах. Майк выдержал ее взгляд, не дыша, практически не моргая. Ему не нравилось, что она снова замолчала, и он искренне надеялся, что это всего лишь временное явление, а не возвращение к исходному положению вещей. Мелисса шумно выдохнула. -Хорошо, - сказала она, наконец, слабым, жалобным голосом, - Хорошо, я... попробую. И покинула балкон.