ались спросом. Все полученные деньги Мелисса отправляла отцу. Ей они были попросту бесполезны: все необходимое покупал и привозил папа, она лишь составляла список, за дом платил так же он, а большего ей было не нужно. Даже если бы она хотела что-то приобрести, это было физически невозможно, так как покинуть дом она не могла. Что-то внутри начинало биться и кричать, даже при одной мысли об этом, вцепляясь ледяными пальцами в коленные чашечки, заставляя ноги неметь, а сердце отчаянно биться в груди. Это что-то постоянно было рядом и большую часть времени спало глубоко внутри Мелиссы, готовое проснуться в любой момент и накинуться на нее, ломая волю, осушая душу, делая тело слабым и непослушным. Грязным. Оно полностью властвовало над девушкой, запирая ее в крепкой, тесной клетке из которой Мелиссаа, со временем, перестала даже пытаться вырваться, послушно оставаясь внутри допустимых пределов. Так продолжалось два года. Кисть порхала от палитры к холсту, оставляя уверенные мазки, добавляя деталей и глубины уже практически готовой работе. Пара штрихов, и большой, проржавевший остов выброшенного на берег корабля приобрел объем и фактурность. Волны, слегка касающиеся правого борта, оставляют тусклые блики на потемневшем металле. Пара касаний белым и на сером гравии остается соленая морская пена, несколько мазков серым и свинцовые тучи приобретают объем. Мелисса, закусив губу и сдвинув брови, раз за разом рассматривала работу критическим взглядом, находя все новые и новые огрехи и дополняя полотно деталями, под неторопливую мелодию «Лунной сонаты». Постоянно меняя кисти, добавляя в палитру все новые оттенки, она постепенно доводила полотно до его финального вида. Девушка была так сильно увлечена работой, что странные, щелкающие звуки, доносящиеся с улицы, услышала далеко не сразу. Он отложила кисть, предварительно окунув ее в баночку с маковым маслом, и замерла, прислушиваясь. Щелк! Щелк-Щелк-Щелк. Мелисса напряглась, перебирая в голове возможные источники шума, но все варианты казались глупыми и несостоятельными. Очень медленно, девушка подошла к балконной двери и, быстро оглядев сад через стекло, отпрянула, будто обжегшись, сбив полочку с хранившимися на ней тюбиками. Все еще пятясь, девушка почувствовала, как холодная, злая сущность, проснувшаяся в ее голове, перехватила ее за горло, заставляя задыхаться собственными судорожными вдохами. В ее саду был человек. Мужчина. С большими, острыми ножницами в руках. Спина Мелиссы коснулась стены, и девушка рухнула на пол, вжимаясь в холодную поверхность. Тонкие, дрожащие пальцы рук нервно исследовали пол, то сжимаясь, то полностью расслабляясь, и, наконец, найдя точку опоры, плотно вцепились в края домашних брюк. «Щелк-Щелк-Щелк», - раздавалось с улицы. «Он убьет меня», - с ужасом подумала Мелисса. «Нет», - тут же отозвалось нечто, пробудившееся в ее сознании, -«Он не убьет тебя. Он поступит куда хуже. Уничтожит, раздавит, снова сотрет в порошок все, что от тебя осталось. Сделает тебя грязной». Последнее слово кровавым росчерком прошлось по ее мыслям, слишком резко возвращая девушку к реальности. «Нет», - подумала она, откидывая голову, дыша резко и тяжело. Мужчина смог попасть на ее территорию, а это значило только одно: кто-то позволил ему зайти. И, учитывая то, что это точно была не она, оставался всего один вариант. Цепляясь холодными пальцами за дверной косяк, Мелисса медленно поднялась и с трудом нащупала холодную, оловянную ручку. Дверь открылась, тихо скрипнув и девушка, аккуратно, будто боясь оторваться от стены, шмыгнула в короткий коридор. Отчаянно хватаясь за гладкую поверхность стен и поочередно приваливаясь ток к левой, то к правой, девушка двигалась в сторону своей спальни. Ноги отчаянно отказывались слушаться, по телу пробегала крупная дрожь. «Щелк-Щелк-Щелк». Добравшись, наконец, до спальни, Мелисса схватила телефон. Разблокировать аппарат получилось только с третьего раза. Карие глаза пробежались по вспыхнувшему экрану и остановились на красной цифре один на маленьком значке в виде нераспечатанного конверта в нижнем правом углу. Подушечка указательного пальца коснулась иконки, открывая список сообщений, возглавляемый одним непрочитанным. От отца. «Милая, я нанял садовника, как ты и просила. Он будет приходить по средам и субботам. Я дал ему ключи от калитки, но не переживай, в дом он попасть не сможет. Прости, что предупредил так поздно. Люблю тебя, милая». «Щелк-Щелк», - раздавалось снаружи. Мелисса забралась в постель, с головой укрывшись одеялом, и свернулась калачиком, обнимая себя за ноги, прижимая колени к груди. «Это просто садовник», - думала она, - «Человек, который будет ухаживать за растениями. Как я и просила». Сейчас эта мысль больше не казалась Мелисе такой хорошей. Она никак не могла успокоиться и взять себя в руки. От каждого щелчка, доносившегося с улицы, по ее телу пробегались холодные волны. Девушка захлебнулась на очередном вдохе, из глаз потекли слезы. С этого дня у Мелиссы Карпентер появился еще один ритуал.