- Господин директор?
- Да, Мила, я вас слушаю.
Голос Милы доносился из чёрной капли микрофона на столе. Эванс притворился, что разглядывает стену.
- Господин Копф просил передать, что задерживается на 15 минут. И... ещё.
- Я весь в нетерпении, Мила, продолжайте.
- Я не уверена, что стоит говорить это по внутренней связи. Это по поводу ваших вчерашних указаний.
Эванс поднял глаза и посмотрел на Люка. Люк ответил ему прямым, немигающим взглядом.
- Оставайтесь, Эванс. Только знайте: мы теперь в одной лодке. Говорите, Мила.
Я нашёл бритву в третьем шкафчике от окна. Многоразовая, старая, с торчащими из-под лезвия грязными волосками. Сойдёт. Это должно помочь.
Снова подхожу к раковине, вынимаю оттуда последние клочки волос и бросаю их на сваленную в углу одежду. В зеркале над умывальником видно, как зреет на груди багровый след от удара. Поднимаю бритву и делаю первые несколько движений, осторожно выбривая левый висок. Лезвие идёт легко, почти без усилий.
Я уже шестнадцать операций в этом городе. Больше года. Но я сам для себя не считаю время в днях - только во взрывах и диверсиях. В том, что имеет значение. Я веду войну, а в войне важны только победы, даже такие, как у меня, промежуточные и почти ничего не меняющие. Когда-то я верил в возможность большой, окончательной победы. Не помню, когда перестал. Теперь следующий взрыв - мой потолок, я не знаю, что будет после, и мне не очень интересно. Так нас учили - пока конфликт не закончен, важна только победа на следующем участке, следующая вылазка или зачистка. Хорошая философия, подкреплённая техниками мозгоправов из штаба. Я слишком серьёзно воспринял всё это, ребята. Я действительно забыл всё, не относящееся к моей войне, до тех пор, пока она не закончится - а она не закончится. Те две вспышки - в туннеле прямо рядом со "Спайр" и на недостроенной станции - наверное, реакция на стресс. Мне уже давно не грозила такая опасность, как сегодня, я слишком привык к пустынным подвалам и толстым охранникам. А может, просто этот метод не рассчитан не такой долгий срок.
Беру бритву в другую руку, чтобы добраться до левой стороны затылка. Из-за одного из этих "озарений" меня чуть не прикончили. Нужно сделать так, чтобы это больше не повторилось. Сейчас мне хочется, наоборот, вспомнить больше, узнать, кем я был раньше, где сейчас Кристина и Сара, почему всё так изменилось.
Неловко провожу бритвой по затылку. Кожу жжёт от пореза, на голую спину капает кровь. Потом наведу красоту, за мной уже могли послать кого-нибудь ещё.
Нет, эту роскошь я не могу себе позволить. Если сейчас вспомнить всё, оно разом обрушится на меня, лишит твёрдости духа. Как я после этого смогу жить, как жил до сих пор? Заканчиваю бритьё, мою голову под струёй холодной воды и отхожу в сторону, к двери. В углу, где лежит одежда, по-прежнему теснятся красные точки. Ещё несколько указывают на раковину. У двери пусто. Я снова невидим. Когда я вообще успел подцепить что-то?
В первом шкафчике висит жёлтая с чёрным прорезиненная куртка и штаны, что-то вроде спецодежды сантехника. Как раз мой размер. Остановив кровь из пореза, надеваю куртку и беру сумки с оружием. Сквозняк из окна приятно обдувает грязное тело. Возможно, всё не так плохо. Я по-прежнему на свободе и на ногах. Я только что уничтожил тех, кто угрожал мне больше всего. Я уже знаю, где будет следующий взрыв, и какой ущерб понесёт компания. После него так же спланирую новый. Я редко об этом задумываюсь, но до сих пор у меня всё очень хорошо получалось. А значит, нет причин останавливаться.
Я уничтожу "Сабрекорп".
- Грустно это.
Блондинка повернула голову.
- Сидеть так часами и ничего не заказывать, как будто кто-то должен прийти.
Она посмотрела на стоящую перед рыжей кофейную чашку с ободком засохшей молочной пены по краям. Перед ней самой стояли два шота из-под "Джонни Уокера" и недопитый бокал с "александром".
- А?.. Что?
Рыжая быстро отвела глаза и, краснея, забормотала:
- Извините... не надо было так говорить, это первый раз, когда я так с кем-то...
- Ничего, ничего страшного. Никто не придёт.
Я знаю этот взгляд, видел множество раз. Блондинка сказала "никто не придёт", а её взгляд сказал "он не придёт". Или она. Кто-то конкретный не придёт к ней ни сюда, ни куда-то ещё.
Через пару секунд она уже опомнилась и выдавила натяжную улыбку.
- А раз так, можно что-нибудь заказать. Вы что будете?
Рыжая заколебалась.
- К-кофе.
Не уверен, что продал бы ей что-то покрепче - она выглядит лет на 15, хотя взгляд суровый. Зато симпатичное личико, и цвет волос - пара прядей выбивается из-под капюшона толстовки. Слишком уж я люблю малолеток. Это плохо.
Блондинка подозвала меня и тихим голоском заказала чёрный кофе и дайкири. От неё здорово пахло выпивкой - типичная блонди, напивающаяся сладкими коктейлями.
Я отошёл к кофемашине и увидел, как рыжая снова отводит взгляд от лица блондинки. Как будто боится смотреть людям в глаза. Если она и вправду малолетка, то понятно, но что она тогда тут делает?
Два старика у дальнего края стойки начали о чём-то громко спорить, перекрикивая шум почти полного бара и матч "Бенфика-Аякс" по телевизору. Надо их как-то разрядить, что ли. Я поставил кофе перед рыжей - ни даже "спасибо" - и отошёл.
- Был тяжёлый день?
- Как... А откуда...
- Утомлённый образ... то есть вид. У меня всегда такой, когда не высплюсь.
Старики получили по новому стакану пива и успокоились. Людям обычно всё равно, о чём спорить. Отвлечь их чем-нибудь - и не вспомнят, о чём был разговор. А в баре так и подавно.
- Да, вроде того. Тяжёлый.
Я бы сказал, что у рыжей просто неслабое похмелье. Или ломка. Чёрные круги под глазами, трясущиеся руки, не может смотреть на алкоголь. Когда я вернулся, она всё ещё изучала руки блондинки - маленькие, смуглые, беспокойные, как вся она сама.
- У меня тоже был ужасный день, почти сутки работы без перерыва. Меня отпустили отдохнуть, а я... вот. Перенапряглась, наверное.
Женщины почему-то думают, что, если намазаться в три слоя косметикой, не будет заметно красных глаз. Я под этим гримом ясно видел, что блондинка долго плакала, так, что веки распухли, а щёки пошли красными пятнами.
- У меня пропал близкий человек.
Я поставил бокал перед блондинкой, но та даже не обратила внимания.
- Как это?
- Сложно объяснить. Просто пропал. Умер. Или жив, но я ничем не могу ему помочь. Этого бы не случилось, если бы я была рядом.
Блондинка молча опустила голову, по-прежнему не глядя на коктейль.
- Это всё такое новое для меня. Находить кого-то, терять кого-то. Даже зайти в бар... представляешь, я чуть со страха не умерла, когда только сюда зашла.
За стойкой неподалёку устроились мужчина средних лет в деловом костюме и усталого вида женщина в кожанке. Я пошёл к ним, продолжая слушать.
- Правда? Никогда раньше не посещала... не была в баре?
- Думаю, нет. Я не помню. Но я точно не смогу сейчас взять и спросить... не знаю, пива. Все мои машинки никуда не годятся.
- Что?
- Ничего, это... так. Ничего.
- Ладно...
Блондинка наконец обнаружила перед собой коктейль и пила маленькими глотками. Рыжая, воспользовавшись моментом, снова смотрела на блондинку сбоку.
- Я тебя понимаю. Мне тоже всё трудно даётся. Когда я училась, некоторые смотрели на меня так... снизу вверх. Как будто я гений какой-то. А я просто зубрила всё подряд, иногда не понимала, что зубрю, и всё равно. И с барами у меня было не лучше - пригодилась... понадобилась длительная дрессировка.