- Снайпер!!
"Что снайпер?" "Где снайпер?" "Объясните мне, что такое снайпер, я умею только махать мечом и материться". Ах...
"Лишний канал" зелёной тщетно попытался найти подходящее слово для описания, не выдержал и просто взорвался от раздражения, лопнул, как пузырь. Теперь на некоторое время - ни ненависти, ни похоти, ни праздных размышлений. Прекрасно.
И вот уже освобождённые от хаоса эмоций мыслительные механизмы заработали быстрее, оценивая ситуацию, вырабатывая свежую тактику. Новоприбывшая с юго-юго-востока группа уже несколько секунд бодро топтала зону С. Вооружены, как те, самые первые - армейские винтовки, без нужды перегруженная бронезащита. Если принимать во внимание 5 щитов и 3 пистолета-пулемёта, доставшиеся мне от группы 3, с этими четырьмя не должно быть проблем. А вот снайпер...
Мозг красного, по сути, отреагировал гораздо позже, когда всё уже совершилось. С другой стороны, он всегда знал, что бережёт по жизни и спасает от вражьих пуль его уж точно не его интеллект - на что и был расчёт.
Выпуклая поверхность бронещита слегка оцарапала обнажённую грудь красного; щит со свистом пролетел дальше. Красный продолжил движение, которое его тело совершило само, уклоняясь от летевшего прямо в лоб щита. В тот же миг там, где он стоял мгновение назад, бетон прыснул двумя облачками пыли. Замечательные рефлексы. У меня нет их вовсе, их вынули и вставили взамен файлы с аналитикой.
Он всё ещё не понимал, что происходит, но рука сама потянулась к рукояти вновь сложенного меча. Очень медленно. Рефлексы рефлексами, но людям в их янтаре нечего мне противопоставить, если только они не целятся в меня со 100 метров с крыши восьмиэтажного дома.
На этот раз не заботясь о бесшумности и сложных траекториях, она очутилась за спиной красного. Две пули звякнули о металл, затем ещё две, о другой щит - глубокие вмятины, но не насквозь. Пора спасать твою мерзкую шкуру.
Секции 9 и 21, за обе ноги, 15-16 - корпус, 12 и 18 - стабилизация, коэффициент качения незначительный, момент через 0,2 секунды, старт. Или как ты там говоришь - adios?
Девушка аккуратно, как ребёнка, подхватила красного огненными лентами и отправила в полёт - по низкой траектории, медленно и плавно, по сравнению с её собственными прыжками. Несколько мгновений он парил с отсутствующим выражением лица, всё ещё ничего не понимая, а потом наконец увидел то, что искал - стремительно приближающийся чёрный силуэт пехотинца из группы 4. Ведь это и вправду единственное, что ищешь глазами в пылу сражения - лицо врага.
Зелёная не услышала глухого удара о землю за спиной, только крики и выстрелы. Значит, расчёт был правильным, приземлился прямо на второго слева, сейчас оправится и прикончит остальных. Или его прикончат, так даже лучше. Сейчас это последнее, о чём стоит думать, сейчас главное - выдержат ли эти две антенны на пятом этаже. Вряд ли выдержат, если задержаться на них на долю секунды дольше, чем нужно. Вещи не то же, что люди, для них нет наших "быстро" и "медленно", с ними не посоревнуешься, и за ошибки они наказывают гораздо жёстче, чем любой из людей. Значит, теперь мои быстрота и точность - на проверку. Вычисления давно проведены, осталось лишь бросить игральные кости на стол взмахом кожаного стаканчика - старт.
И двое, лежащие на крыше восьмиэтажного здания со снайперскими винтовками на треножниках, подняли глаза вверх - выглянувшее солнце заслонила парящая тень в тонких сумрачных протуберанцах.
Контактный гель приятно холодил пальцы. Синие, жёлтые, фиолетовые лампочки мигали в темноте, как на новогодней ёлке. Огромная дверь сейфа матово блестела и посылала разноцветные блики на пол, в чёрный провал коридора, на сосредоточенное, с искоркой одержимости лицо.
Сначала перекрыть систему слепой блокировки и доступ к аварийному генератору. Затем отключить электричество во всей подземной части комплекса - и деактивировать тем самым все хитрые электронные запоры. И вот, наконец, последний - просто механический замок, сложный, непредсказуемый - но всего один замок, отделяющий от... от...
Лиловая чувствовала, как волнение разливается по всему телу, подкатывает к горлу, скапливается сладкой тяжестью в животе. Лиловая плыла на волнах порывистой, едва заметной дрожи, облизывала пересохшие губы - и одновременно указательный палец левой руки скользил в коробочке с серебристым гелем, точными движениями направляя зонд в глубине запорного механизма, а правая рука танцевала на контрольной панели дешифратора. Я знаю, ещё два поворота в этом ответвлении (или три - эти замки неповторимы, этим и сложны), потом канал, ещё один поворот, выемка справа - и там будет он. Пик, беззвучный стон, который выгнет моё тело дугой. Я люблю задачки.
140 секунд.
"Сеат" вошёл в неуправляемый занос на углу 30-й и 89-й и чуть не протаранил ехавший мимо микроавтобус. Lanzelotte вёл лихо, вдохновенно, не беспокоясь за свою жизнь и не считаясь с мнением пассажиров по этому поводу. В предельный момент заноса, когда трое оказались практически в состоянии полёта, хрустальная почувствовала нечто необычное, беспокоящее. Как будто летала во сне. Как будто знала, как это - летать во сне.
Но в следующий миг, выглянув в окно, за которым юркнул назад злосчастный перекрёсток, она увидела всё тот же город, всё тот же белый свет, и мысли вернулись в привычное русло. Уровень не ниже третьего, что бы это могло быть...
Lanzelotte выругался на неизвестном языке и выкрутил руль. Cliquetis от неожиданности ухватилась не за поручень, а за руку хрустальной. Машина ушла в новый пахнущий снами занос.
Стало легче. Всё сначала поплыло, потом ринулось вперёд, наконец встало на место - значит, проживу ещё немного, значит, питательная жёлтая гадость даст мне сил ещё на пару минут. Зелёная вернула инъектор на скрытый под кружевной оборкой пояс, где в петлях висели три полные ампулы. На спине пояс соединялся с двумя вшитыми в платье корзинами, где определённо чувствовалась тяжесть волос. Значит, ещё жить, ещё метаться, ещё... только бы сейчас не открывать глаза...
Умиротворённую реальность зелёной разорвал резкий топот ног.
- Ты... ты!!!
Голос красного почти сорвался на визг, но он так и не закончил предложение. Зелёная медленно подняла веки - он стоял прямо перед ней, по-бычьи раздувая ноздри, разве что не бил копытом. Глаза воспалённые - но взгляд всё такой же дикий, несгибаемый. Нет, он идиот, а не трус или плакса. Пара кровоподтёков, повреждённый протез. Выдержит. Зелёная снова закрыла глаза.
- Ты видишь, видишь? Она не работает!! Как я должен был приземляться, как, joder?
- Именно так, как ты и сделал.
- Но теперь она...
- Ты остался в живых. - "И я тоже." - Я устранила двух снайперов.
Особенно тёмное облако закрыло солнце; всё вокруг погрузилось в ветреный полумрак. Звуки успокоились: ни грохота сапог, ни радиопереговоров, лишь еле слышный фон автомагистрали вдали, шум ветра в бетонных складках двора - и ещё вдали то возникающее, то пропадающее тихое низкое стрекотание. Это тот самый вариант, один из тех, о которых думала зелёная, пока двое других обменивались ругательствами. Один из худших.
Вертолёт. Матово-чёрный, герметичный, похожий на огромный камень, парящий над домами, отражающийся сюрреалистическими фигурами в зеркальных стёклах высоток. Два пулемёта по сторонам, неприменимые в городских условиях навесные ракеты, защищённый статическим полем винт. Здесь, рядом, на земле - искусанные, разорванные тяжёлыми очередями, бесполезные щиты, бесполезные винтовки и пистолеты-пулемёты, бесполезные красные сплетения, ещё одна бесполезная доза стимулятора. Вертолёт чертит на бетоне стремительные, режущие слух линии. Этот не уклонится и от одной. Зато, пока внимание на мне, может попробовать разобраться с шестью новоприбывшими у второго входа - не так хорошо вооружённые, не слаженные, явно последний резерв. А для меня - ещё несколько секунд под невидимыми ножами вертолёта. Секунды.