Когда я подымаюсь на ноги, и голова немного проясняется, мне становиться понятно крайнее недоумение уже четырёх подростков (девушка стоит дальше всех, почти закрыв лицо руками). Под моими ногами бурый асфальт. Бурая трава. И даже ближайшие стены развалин окрашены брызгами уже засохшей крови. У меня складывается впечатление, будто сюда бросили огромный шар наполненный кровью.
О том, как я сама выгляжу, я могу только догадываться. На лице чувствуется, как отпадают хлопья сухой крови. Замечательно. Остается только проверить самую главную деталь.
Я не обращая внимания на вопросы школьников в свободной одежде (для удобного передвижения) подкатываю порвавшийся рукав обтягивающего гольфа. Смотрю, цел ли браслет. Он не разбился при падении и сейчас ели слышно пикая, показывает, что мой пульс 73 удара за минуту. Замечательно.
Улыбаясь, я неровной походкой бреду к ящику от телевизора. Мой телефон всё ещё там. Он должен был всё отснять. Мне что-то говорят в спину, но шум в ушах слишком сильный, а мне просто наплевать на слова. Походка шаткая, но скорее не как после повреждений, а как после ночи на очень неудобном и пружинистом диване. По мере того, как я подхожу к телефону шаги всё уверение и четче.
Длительность видео 2 часа 14 минут. На всю карту памяти. Судя по времени, я провалялась больше семи часов. Только дошло, почему так тускло.
Телефон в карман, а самой нужно идти домой в таком ужасном виде. Одежду на смену, я предусмотрительно не взяла. Похоже, в действительности верила в невозможность последнего эксперимента. Хмм… А я выжила…
А выжила ли на самом деле?!
Сейчас нет времени. Видео, нужно просмотреть в спокойной обстановке.
Кое-как, я попыталась вытереть лицо, но едва ли это помогло. Волосы растрепано, то и дело лезли в глаза или становились дыбом. Люди оборачивались, чтобы хихикнуть или сочувственно покачать головой. Даже некоторые машины притормаживали. А ведь мне ещё и на работу. Что ж, видео решит, пойду я туда или нет.
Что меня действительно беспокоит, так это смутный проблеск чего-то знакомого. Когда я умирала, эти несколько секунд... В последний момент что-то произошло. Что-то такое, будто чувство де-жя-вю. Это заключается в том, как именно погас свет. Мир видится, сквозь кроваво-серую пелену. Всё хуже и хуже. А потом тебя окутывает мрак.
Меня останавливает патрульный желая знать всё ли со мной хорошо, и почему я в таком виде в общественном месте. Мне моментально приходит в голову полная ахинея о том, что я была на фото-сессии к фильму ужасов. Но, увы одежду, чтобы переодеться забыла в такси. Вот и приходится идти домой в гриме. При этом я скромно улыбаюсь. Патрульный в ответ, недовольно хмуриться, но больше ничего не спрашивает. Лишь провожает взглядом с тенью недоверья.
Извечные бабушки, на лавочке возле входа в дом, начинают перешёптываться ещё до того, как я захожу в подъезд. Крем уха я слышу поддакивание и сердечные охи. Мне смешно и я удерживаюсь от того, чтобы не расхохотаться во весь голос.
В щели под дверью моей квартиры лежит записка, от хозяйки с недовольным напоминанием о срочной оплате аренды. У меня и так уже задолженность. Я рву листок на мелкие кусочки и выбрасываю их за дверь. Есть гораздо важнее дела. Сидя в горячей воде, я просматриваю отснятое на телефон видео. В некоторых местах на мобильном пятна засохшей крови. Чтобы случайно не уронить его в воду, я выставляю руку за край ванны.
Плохое, зернистое качество съемки, но всё хорошо слышно. Вот я отхожу к развалинам. Глупо, неуклюже карабкаюсь вверх самыми трудными местами. Один раз, едва не срываюсь вниз. Вот я исчезаю с поля зрения объектива. Проходит где-то 10 – 15 минут, и размытое пятно летит вниз. Самое главное звук. Я даже наклоняюсь вперёд, чтобы лучше слышать. Гулкий удар треснувшего арбуза при падении. Что-то похожее ещё и на чавканье. Моего тела не видно, камера не захватывает самый низ. И тут мне слышится то, что я так ожидала. Писк. Тонкий, въедливый писк. Такой же, как на кардиоапаратах. Улыбаясь, я перевожу взгляд на свой кардиобраслет, который лежит поверх грязных вещей на кафеле. Он показывает пульс носителя и в случае остановки сердца издает этот громкий и мерзкий писк. Всё для того, чтобы привлечь внимание окружающих. Этот писк означает, что моё сердце остановилось, а, следовательно – я умерла. Видео продолжало показ однообразной картины с тем же мерзким писком до самого окончания. Значит, я как минимум полтора часа была мертва. Но я воскресла.