Но это подождёт. Тем более что он решился, а значит — сделает задуманное.
Меня же сейчас интересовало моё положение в его доме. Если он собирается сойтись с Линой, то в каком качестве я здесь буду? И внезапно обозлилась: да пусть хоть гарем собирает, лишь бы про меня не забыл!
Кардинально забросила эти мысли, едва подошла к первой ступеньке с лестницы и услышала внизу негромкие голоса. Один — уверенный, другой — почти молящий.
Они меня не видели — сидели на диване полубоком к лестнице. На одном конце — Марина, раздражённая, свободно откинувшись на спинку, нога за ногу. На другом, почти скрючившись — Александр.
— Вечно одно и то же! — неожиданно отчётливо услышала я сказанную с досадой фразу. — Ты говоришь глупости — и ничего более!
Марина рывком встала с дивана и ушла, твёрдо ставя ноги в туфлях на таком каблуке, что я бы, наверное, не осмелилась бы носить.
Александр ещё больше согнулся — в обнимку с гитарой. Хреново выглядит с похмелья… И в таком виде вышел поговорить с Мариной? Хотя говорит, что любит?.. "Сама-то! — возразила я себе. Но себя, любимую, успокоила быстро: — Я ж не знала, что до такой степени разлохматилась!"
Вот когда я пожалела, что нет у меня босоножек на каблучках. Ногами в домашних кожаных тапках пришлось зашаркать, чтобы Александр понял: кто-то спускается… Он шевельнулся искоса посмотреть на меня и снова угрюмо застыл. Я присела рядом.
Странно, что такой человек, с такой внешностью — обаятельнейшего ангела, с таким талантом вокалиста и гитариста, — и так опустился. Андрей сказал — наркоман. Чего может не хватать человеку в жизни, если он, начинает предпочитать реальности — видения умирающего мозга? Или всё зависит от характера? А Александр явно слабовольный…
— Завтра я отсюда съеду, — хмуро сказал он куда-то в гриф гитары. — Послезавтра уже первый выездной концерт. А у меня даже инструмента нет. На чём играть?
— Попроси у Сергея этот, — предложила я. — Эта гитара тебе вроде нравится? А как сможешь купить свою, эту верни. И всё.
— Легко сказать… Думаешь, этот жмот отдаст просто так?
Усмехнувшись, я пожала плечами.
— Мне трудно понять таких людей, как ты, Александр. (Он поднял глаза на меня. Ну и видок у него…) Едва появившись здесь, ты тут же сказал хозяину дома жутко неприятную вещь. А он тебе разрешил остаться, да ещё — извини, если это тебя заденет, — на полном обеспечении. Он велел тебе петь перед студентами, зная, что отец одного из них — музыкальный директор. Сергей лично проследил, чтобы твой контракт был максимально выгоден для тебя. И после всего этого ты говоришь, что он жмот.
— Я знаю, что я неблагодарная скотина, если ты об этом хочешь мне напомнить.
— Нет. Я не хочу тебе ни о чём напоминать. Я просто хочу сказать, что Сергей вряд ли откажет тебе, если ты попросишь гитару. Если хочешь, могу сама обратиться к нему.
— Почему… — он поискал слово и снова пожал плечами. — Почему ты помогаешь мне? Сначала не хотела даже разговаривать.
— Это потому, что ты обращаешься с людьми так же бросово, как с собой.
— Бросово?
— Ну, наплевательски. Себя ни во что не ставишь — и других заодно.
— Живу как могу.
— Ты мечтатель. — Я наконец решилась. — Александр… То, что я сейчас скажу… Ты можешь не верить. Я занимаюсь травами, а это относится к нетрадиционной медицине. — Я с трудом выбирала слова, чтобы он мне поверил. — И поэтому я немного знаю ещё кое-что и по другим областям эзотерики. Ты только не злись из-за того, что я тебе скажу. Понимаешь, ты не любишь Марину.
Он медленно развернулся ко мне. Лицо не возмущённое, а насторожённое. Но промолчал, и я торопливо продолжила:
— Ты любишь только мечту о ней. Она просто… ну, поразила твоё воображение, когда ты её впервые увидел. И вот что я скажу — верь не верь: тебе надо написать песню, в которой ты расскажешь о своих настоящих желаниях. Ты поёшь так, что пробирает до костей от силы твоего… обаяния. А значит, ты живёшь песней. Ты очень сильный именно пением. Но в романсе "Я не хочу, чтоб ты ему приснилась…" ты допустил ошибку. Нельзя о своих желаниях говорить, начиная со слов "не хочу". Напиши песню, в которой ты начнёшь строку со слова "хочу". Извини, не хотела так грубо вмешиваться…
— Ничего, — вяло ответил он и снова согнулся, обнимая гитару.
Я встала и нерешительно отошла от него. Так и не поняла, спрашивать ли у Сергея разрешения на гитару.
Это дикие розы, появляющиеся во время его пения, подсказали, что к Марине у него любовь не настоящая. Он пел с мечтой о ней — все песни. Но в реальности ему трудно представлялось, как бы он с ней жил. И эта-то оторванность и есть ненастоящее. Уступи ему женщина — он не знал бы, что делать дальше.