Густой туман опускался на деревню, путал дороги и кошачьи тропы. Стелился меж домов, пробирался в неспокойные сны засыпающей долины. И казалось – прячется кто-то в этом тумане, подглядывает за спешащей в ночь травницей.
Ижея передёрнула плечами, словно пыталась сбросить это липкое предчувствие или сам туман, и ускорила шаг. Вскочила во двор, лишь мельком удивившись тому, что не залаял ни один пёс, и тут же постучалась в дверь.
- Ижеюшка, - сразу открыла тётка Дарена, пропуская травницу в дом. И шёпотом продолжила: – Спит уже маленький. Специально пораньше уложила. А старших всех к матери своей отправила. Правильно?
Девушка кивнула, немного досадуя на то, что забыла об этом тётке сказать. Если нечисть, то такая, что может от одного ребёнка отцепиться, а к другому прилипнуть.
- Вы тоже ступайте! – обронила девушка, в ответ получив недоверчивый взгляд. – Как будет что-то известно, позову вас.
Дарена, как ни сомневалась в способностях девушки, а всё же вышла вон. Может, и ходила под окнами, заглядывала, проверяла, но Ижке главное, чтобы под ногами не путалась.
Тамир спал, сопя во сне. То хмурился, то улыбался, но не плакал. Так любой ребёнок спит. Здоровый мальчик, больной бы морочил, вертелся. А этот спит, только сопит маленьким носиком. Может, всё же нечисть? Или… Ижка подумала: не обманула ли её Дарена?! Не вздумала ли затащить в дом, дабы потом слух пустить дурной? Но разве мать будет такие шутки о своём ребёнке шутить? Неосторожно брошенное слово вернее беду накличет, чем наведённый проклен. Потому вряд ли врала.
Ижея принялась быстро, но стараясь не шуметь, раскладывать на лавке книгу и всё, что ей понадобилось бы.
Бабушка когда-то говорила, что в её рубашке обереги зашиты от всех напастей.
Ещё несколько дней назад Ижка в это просто на слово верила. Теперь же... То там, то там видела знаки, обереги, чувствовала силу их, что словно обволакивала, укутывала в тёплый пух, мягкий, ровно кошачий.
Девушка дунула на лучину, и дом погрузился во тьму.
Тихо так стало.
За окном – темень непроглядная. И этот стылый густой туман, как пролитое молоко. Взгляд Ижки прилип к чёрному стеклу. Казалось ей, что прячется там кто-то, следит за Ижеей, словно выжидает. Или не за ней следит?! Что если туман этот наведённый? Что если и правда под этим плотным покрывалом прячется кто-то, кто ищет не Ижку, а того, кого она с того света вытащила?
Сердце замерло, дыхание застряло в горле, и травница, стиснув кулаки, вскочила на ноги. Нужно домой бежать. Предупредить. Сказать!
Но в этот самый момент что-то зашуршало под печкой, зашелестело, послышались семенящие шаги.
Ижка тихо высыпала на ладонь заготовленный порошок и, едва шажки послышались совсем рядом, сдула его, надеясь, что хоть чуть попало на нечисть. И тут же зажгла лучину.
В шаге от неё застыл маленький дедушка: размером с кошку, на коротких ногах и босиком, а вместо рук у него были длинные усы.
- Баечник. Дивный какой, - прошептала Ижка, и тут же прикусила язык. С этой нечистью разговаривать нельзя. Иначе можно и слечь.
Вот отчего маленький не спал по ночам. Баечник наведённый сон ему показывал, кошмар, пугал малыша, а после – разве уснёт бедненький.
Зашелестела книга страницами по собственной воле, пока не остановилась на нужном заклятии.
И молодая ведьма, не теряя времени, принялась за работу.
Закололо кончики пальцев, срывались слова заклинания – легко, словно Ижея каждый день его ранее читала. Почувствовалась сила, растекающаяся по телу.
Ижка прикрыла глаза, упиваясь силой ведьминской:
- Со зверем спуталась, - послышался ворчливый, чуть трескучий голос. Но Ижка старалась не слушать – баечник силы жизненные пьёт, нельзя ему отвечать. – Думаешь, с ним тебе счастье будет? Не будет ни счастья, ни добра. Дороги одни, пока…
Ижка дочитала заклятье, и баечник исчез, не договорив. И вроде и рада девушка, что не дослушала, а в груди недоброе что-то творилось. Не зря в книге написано, что эта нечисть чуть ли не самая опасная из домашней.
Ведьма перевела дыхание и сразу же принялась собирать вещи. Дурное чувство гнало её из дома этого. Или слова нечисти?
Ижка выскользнула из дома тихо, чтобы не потревожить сон ребёнка, и едва не свалилась с крыльца, налетев на огромный тёмный силуэт.
- Чур тебя… - скрестив руки на груди, чтобы душа не вылетела, выдохнула Ижка. – Ивек… Чего сидишь тут?!
- Я позвала, Ижеюшка. Страшно же одной! – затрещала в этот же момент Дарена. – А ты так долго там… Что там было? Или и есть?!
- Баечник там, - недовольно проворчала травница, чувствуя, что крутит тётка что-то. Вместе с сыном и крутит. – Был. Прогнала его. И скажите старшим своим, пусть больше страшных историй не рассказывают на ночь. Баечника в дом не призывают. Он к самым маленьким поначалу цепляется, пока не изморит. А там всякое может случиться.