— Ха! Ну ты и попал! — заржал водила и с превосходством на меня посмотрел.
Самому ему под полтинник, носит усы и не брился пару дней, в простой клетчатой рубахе и с папиросой в зубах. Руки работяги в мозолях, со въевшимся в кожу машинным маслом.
— Ну так как, подбросишь? — поинтересовался я.
— И куда ты путь держишь? — вопросом на вопрос, ответил тот и в его глазах прочел настороженность.
— Подальше от Хабарска, — не стал скрывать я и забеспокоился: — Слушай, а ты не в него случайно едешь? Сейчас опять будешь смеяться, но в какую сторону податься — понятия не имею.
Водила прищурился, глубоко затянулся, потер лоб и пожал плечами:
— Во Владик еду, к завтрашнему вечеру должен встать под разгрузку. Лезь в кабину, вроде ты не из тех, кто на дороге промышляет.
— Спасибо! — обрадовался я и обойдя грузовик забрался на пассажирское кресло, с удивлением обнаружив на сиденье обрез.
— Место есть, пусть оружие лежит, — прокомментировал водила и протянул мне руку: — Петр.
— Стас, — ответил я на рукопожатие.
Едем, негромко работает приемник, рация у дальнобоя время от времени оживает и шофера делятся оперативной информацией. В основном речь идет про засады дорожной полиции, пробки и аварии. Встречных почти нет, как никто нас и не обгоняет, при том, что скорость у нас редко превышает семьдесят километров в час. Разговор какое-то время крутился о моих выдуманных приключениях, а потом я поинтересовался:
— Петр, скажи, а чего тут так машин мало? Ночью движение было оживленным, а сейчас почти и нет никого.
— Так это же параллельная дорога основной трассе, — хмыкнул тот. — Странный ты парень, раз такого не знаешь.
— Так получилось, что до недавнего времени жил в другом месте, — уклончиво ответил я. — Рассчитывал осесть в Хабарске, да не срослось.
— И чем же ты занимаешься?
— Бабка у меня знахаркой была, царствие ей небесное, меня обучала, могу мазь сделать или зелье сварить. Одним словом — травник я.
— Необычная профессия для парня, — удивился водила. — Официально учился или бумаг не имеешь?
Вот и скользкий момент начался.
— Не, самоучка, — беспечно махнул рукой и ругнулся: — Вот же черт! И как сразу-то не сообразил?!
— Ты о чем? — глянул на меня Петр, медленно маневрирую между выбоинами на дороге.
— Подруга-то моя теперь жизни не даст! А у нее связи еще те, как бы не лишиться чего!
— За яйца переживаешь, чтобы не оторвали? — расплылся в улыбке Петр.
— Не то слово, — поежился я. — Серафима-то дама с характером, муж у нее где-то в администрации чин важный занимает.
— С кем-то из клановых связался?
— Так получилось, — потер я переносицу и в боковое окно уставился, постаравшись сделать печальное лицо.
Петр допустил пару оговорок, из которых напрашивались выводы, что везет он какой-то непростой груз и пересекаться с дорожной полицией ему никак нельзя, хотя с той и существуют какие-то договоренности. Да и вообще, этой дорогой перегоняют ворованные тачки, контрабанду и кое-где существуют посты следящие, чтобы тут не возникало проблем. Не совсем понимаю, для чего так таиться, тем более что тяжеловоз не иголка в стоге сена и о его передвижении легко узнать и в дороге перехватить.
— Намного тебя старше? — поинтересовался Петр.
— В каком смысле? — сделал вид, что не понял его вопроса.
— Баба твоя, которая выступала спонсором, а потом узнала, что ты ей рога наставляешь, — пояснил тот.
— А то можно подумать она святая, — поморщился я. — Пару любовников имеет — точно знаю, а еще муж есть! И чего с того, что у меня личная жизнь?
— Значит далеко не девочка! — сделал вывод водила. — Знаешь, если она умная, то про тебя забудет, но это зависит от нанесенного с твоей стороны оскорбления. Не желаешь поделиться?
— Пока нет, — с тяжелым вздохом сказал я. — Сам еще не разобрался что и как, но неприятностей от нее стоит ждать.
— Через десять километров заправимся и в придорожном кафе перекусим, ну, если у тебя остались деньги, — предупредил водила.
На нужный разговор так пока и не вышел. Задумка у меня проста — документы, на новое имя и желательно чистые, которые смогут пройти проверку. Нет, иллюзий не строю и понимаю, что какое бы удостоверение личности не купил (если найду продавца), то тщательную проверку оно не пройдет, особенно, если делом займется стража, присматривающая за имеющими дар. Правда, не понимаю, что вокруг меня произошло в Хабарске и почему так грубо действовали оперативники.
Пока в фуру заливалось топливо, мы с водилой перекусили. В кафе нет разносолов, стандартная еда и для желающих имеется несколько койко-мест, чтобы отдохнуть. Найдется даже и пара девиц, согласных за небольшую денежку расслабить клиента.
— Зин, так ты массаж когда сделаешь? — спросил Петр стоящую за стойкой женщину.
Та хороша собой, рыжие кудряшки забавно смотрятся, самой лет под тридцать, фигура сбита, но не толста, а улыбка притягательна.
— Сразу после получения колечка с предложением руки и сердца! — звонко рассмеялась та. — Хотя, знаешь, можно на какие-то детали махнуть рукой.
— Уточни! — подался к ней дальнобой и лихо усы подкрутил.
— Предложение делай, а руку и сердце с кольцом можешь оставить очередной плечевой на трассе! — рассмеялась Зина.
— Обижаешь! Шалав не подвожу, — покачал головой Петр.
— А чего их везти-то? Остановился, передернул с ней свой инструмент и дальше двинул! Или скажешь никогда такого не случалось? — прищурилась женщина и уперла руки в боки, подавшись к своему соблазнителю.
— Если только по-молодости и глупости, — приложил руку к груди Петр.
— А жена у тебя, добрый молодец, глаза нам не выцапает, когда узнает, что ты многоженец? — весело вымолвила Зина и добавила: — По три рубля за обед давайте и валите, но не забудьте за соляру рассчитаться.
— Все-то ты опошлишь, — загрустил Петр, вытаскивая из бумажника трешник. — А для жены мы всегда готовы найти оправдание! Сегодня зажили гражданским браком, а к вечеру развелись и так до очередного моего приезда. Такой подход к делу-телу тебя устроит? — не прекратил он попыток обольстить Зинку. — Смотри, многое теряешь!
— Иди уже герой-любовничек на час! — убрала та деньги в кармашек фартука. — Ты же в любом случае кроме обещаний к делу не приступишь, у тебя груз и он, готова поспорить, дорогой.
— Ой, партию носков везу, — отмахнулся Петр, направляясь на выход.
После того, как он расплатился с заправщиком, и мы уселись в кабину, я не выдержал и спросил:
— И каждый раз она дает от ворот поворот?
— У нас это такая игра, — усмехнулся он и завел машину. — Зинка — баба хорошая, но несчастная. За своего ребятеночка горло любому перегрызет, а по мужикам ей бегать недосуг. Вот скажи мне травник, почему кто-то по жизни порхает и проблем не знает, а у трудяги все беспросветно?
— Так уж и плохо? — хмыкнул я и указал на здание кафе: — Доход у твоей Зинки есть, крыша над головой, еда, опять-таки, ухажеров навалом.
— С этой стороны — да, соглашусь, — выезжая с заправки и махнув какому-то знакомому мужику, согласился Петр. — Но она же все деньги на лечение…
Он резко нажал на тормоз, да так, что я чуть в лобовое стекло не впечатался.
— Вот же я дурак старый! — ударил он кулаком по колену. — Слышь, ты же учился у своей бабки-знахарки и назвался травником, так?
— Не отказываюсь, — пожал я плечами.
— Стас, посмотри пацана, а? Вдруг чего подскажешь? Врачи только руками разводят, а Зинке собирать на лечение у целителя еще пару лет придется, да и то без гарантий, — попросил дальнобой.
— Гм, сейчас не совсем подходящее время, — медленно сказал я и поинтересовался: — А что с парнем-то?
— Приступы у него, раз в месяц, ни с того, ни с сего как всего затрясет, перекосит и неделю ни рук, ни ног не чувствует, бревном лежит и только говорить может, — ответил Петр. — Давай к Зинке вернемся и она сама все расскажет.
— Я не лекарь, — осторожно заметил, понимая, что если тут задержусь, то многим рискую.