— Она не укусила меня?
— Нет, — голос молодого человека нёс нотки благоговения, — Ты бы умирала. Ты бы билась в агонии, а рука покраснела бы и распухла, Когда ты вернулась… — он показал на её руку, — Это должно быть, кустарниковая гадюка.
Змея вспомнила клубок рептилий среди веток и коснулась крови на руке. Она стёрла её и увидела среди царапин от шипов двойной пунктир змеиного укуса. Раны немного припухли.
— Их надо вычистить. Мне стыдно, что я упала.
Боль растекалась теплом вверх по руке, но больше не обжигала. О встала, посмотрела на юношу, огляделась, наблюдая, как пейзаж дрожит и качается, пока уставшие глаза пытаются привыкнуть к слабому свету заходящей луны и фальшивого рассвета.
— Спасибо, ты держал Туман хорошо и храбро, — сказала она юноше.
Он опустил взгляд, почти поклонившись ей. Змея осторожно, чтобы не потревожить, положила руку на шеюТумана.
— Для меня будет честью, если ты будешь называть меня Аревин, — сказал молодой человек.
— Буду счастлива.
Змея опустилась на колени и придерживала извивающиеся белые петли, пока Туман заползала в своё отделение. Не на долго, пока туман успокоилась и улеглась, она могла проведать Ставина.
Кончик хвоста Тумана скользнул и улёгся на место. Змея закрыла сумку и попыталась подняться, но не смогла встать. Она всё ещё была под воздействием нового яда. Ореол вокруг раны был красным и мягким, но кровотечение прекратилось. Она осталась на месте, села на песок, уставившись на руку, медленно извлекая из памяти знания о том, что нужно делать при таких обстоятельствах.
— Позволь мне помочь тебе, пожалуйста, — он коснулся её плеча и помог подняться.
— Извини, я так устала.
— Дай я промою твою руку, а потом ложись спать. Скажи, когда разбудить тебя.
— Нет, мне пока нельзя спать, — она успокоила нервы, собралась, выпрямилась и откинула мокрую прядь волос со лба, — Я уже в порядке. У тебя есть вода?
Аревин распахнул халат. Под ним была набедренная повязка и кожаный пояс с подвешенными на нём фляжками и мешочками. Цвет его кожи был немного светлее, чем почерневшее под солнцем лицо. Он отстегнул фляжку, запахнулся и потянулся к руке Змеи.
— Нет, Аревин. Если яд проникнет через любую царапину, ты можешь заболеть.
Она села и полила руку тепловатой водой. Розовая вода капала на землю и пропадала без следа, не оставляя даже видимых пятен. Рана закровоточила немного сильнее, но теперь просто болела. Яд уже почти разложился.
— Я не понимаю, как ты осталась целой и невредимой. Мою младшую сестру укусила кустарниковая гадюка, — он не сумел сказать это так спокойно и безразлично, как хотел, — мы не смогли её спасти, мы даже ничего не смогли сделать, чтобы уменьшить боль.
Змея отдала ему фляжку и нанесла на ранки мазь из флакона, который достала из сумки на поясе.
— Это часть нашей подготовки. Мы работаем с разными змеями, так что должны иметь такую сопротивляемость, какая только возможна, — она передёрнула плечами, — этот процесс утомительный и иногда болезненный.
Она сжала кулак, плёнка мази держалась ровным слоем. Змея наклонилась к Аревину и снова коснулась его ободранной щеки.
— Да… — она нанесла на ссадину мазь, — это поможет заживить.
— Если тебе нельзя спать, то можешь просто отдохнуть?
— Да, немного.
Змея села рядом с Аревином, прислонилась к нему и они наблюдали, как солнце окрашивает облака в цвета золота, пламени и янтаря. Простой физический контакт с другим человеком доставил Змее удовольствие, хотя она находила это недостаточным. В другое время и в другом месте она бы позволила себе нечто большее, но не здесь и не сейчас.
Когда нижний край солнечной кляксы поднялся над горизонтом, Змея поднялась и вытряхнула Туман из сумки. Та, двигаясь вяло и медленно, заползла на плечи. Змея подхватила торбу и они с Аверином вернулись к небольшой группе шатров.
Родители Ставина ждали её прямо около входа в шатёр. Они стояли тесной молчаливой группой, словно собирались обороняться и наблюдали за ней. На мгновение она подумала, что они решили прогнать её. Потом, со страхом и сожалением она спросила, чувствуя во рту вкус раскалённого металла, не умер ли Ставин. Они покачали головами и позволили войти.
Ставин всё ещё спал, лежа в той же позе, в какой она оставила его. Родители провожали её пристальными взглядами, и она чувствовала страх. Туман дёргала языком, добавляя нервозности своей потенциальной опасностью.
Я знаю, вы бы остались, я знаю, вы бы помогли, если б сумели, но здесь не должно быть никого, кроме меня. Пожалуйста выйдите.