«Что за монстр…» — подумал я, и ноги сами сделали несколько шагов назад.
Непроизвольный страх, какой-то внутренний, животный, накинулся на меня, затмил разум. Ноги ослабли, я рухнул на колени, широко раскрыв глаза. У него не было меча, но он источал настоящую силу, неудержимую, безумную! Я ничто в сравнении с ним! Эта сила, я… Я не способен… Я глубоко вздохнул, затем ещё раз. Медленно встал, помогая себе руками, и низко поклонился — выражая уважение, и в то же время — смирение. Ноги мои всё ещё тряслись, так было нужно.
Смотри — как мне страшно. Я лишь трус, поверь.
В его глазах блеснуло довольствие, он был рад покорности. Как и положено громадному высокомерному льву.
«Вас не будут бояться, если вы трус, гордецы!
Не будут уважать, если видят ваш страх, глупцы.
Но в этом их изъян, слабость, шанс для вас.
Выживет не сильнейший, а тот, кто знает, куда бить, мертвецы!» — всплыла в мозгу песенка, из той или этой жизни, не знаю, но я был с ней солидарен.
— Ты Декс? — спросил левид и тут же продолжил, не дожидаясь ответа: — Выходи.
Я повиновался, и звеня цепью, придерживаясь за ноющие рёбра, вышел из барака. На улице меня встретил несколько шеренг таких же как я зайцев, обёрнутых в грубую мешковину, с закованными лапами и измученным видом. Все они казались молодыми — либо младше меня, либо ровесниками, — хотя скорее всего мы были все одного возраста. Каждый стоял с опущенной головой и усталым видом. Они словно не решались взглянуть на меня, словно одного взгляда было бы достаточно, чтобы обвинить их в пособничестве.
Что же за работу они выполняют? Не похоже на шахты, они довольно чистые. Хотя шерсть взмыленная, значит, труд не из простых.
Охрана была облачена в неполные кожаные доспехи, но с чешуйчатыми наручами и поножами, в отличие от левида — в одном лишь наплечнике и кожаной юбе с стальными клепанными стальными пластинами и кожаных сандалях. Но в то же время доспехи не выглядели похожими, словно каждый напялил что есть. Некоторые были в незамысловатых шлемах со стальной переносицей и высоким сужающимся стальным навершием с цветной кисточкой, кто-то в простых суконных шапочках с вырезами для ушей. Они держали в руках факелы, по ним я насчитал семерых: того самого громадного льва; гиену с немного обезумевшей мордой позади колонны и бегающими нервными глазками; волка с равнодушным взглядом и лису с кинжалами на кожаном поясе. Другие были позади или слишком далеко, и их видовую принадлежность я не мог рассмотреть. Но и этого было достаточно, чтобы окончательно понять: тут правят хищники.
«Похоже, здесь расовое превосходство совершенно на ином уровне. Надеюсь, что хоть за цвет меха не цепляются», — с толстой иронией подумал я.
— За мной, невольник, — кинул левид через плечо, и пошел мимо колонны. Я тоже заковылял, стараясь не отставать, цепь была достаточной, чтобы идти, но слишком короткой для бега.
«Это вы хорошо придумали», — подумал я.
Проходя мимо колонны, я невольно отмечал среди зверлингов и женщин, чего не заметил раньше. Их одежды были так же грязны, и лица не отличались изяществом. Совсем не такие, как у Литы… Но я понимал, что дело тут вовсе не в её природной красоте. Нет. Очевидно, что она не трудилась подобно всем, её ладонь была мягка, и одежда совсем не была грязной. Да и вряд ли эти бедолаги могли свободно разгуливать по округе, как она.
«И судя по её способностям — она в некотором более привилегированном положении. Хотя целители не могут не цениться», — осознал я, заставляя работать застоялый мозг.
Неожиданно один из невольников взглянул на меня. Сильный заяц, с крепким телом и большими руками. В его взгляде читалась жажда, и ещё надежда. Он немного шагнул вперёд, спокойно и осторожно, так, чтобы надзиратели не заметили. И как только мы почти поравнялись, он сказал:
— Лита у Рихана. Просит за тебя. Сделай что… — его голос прервался, а через мгновение из горла вышло три лезвия. — Кха… Кха… Ха… — захрипел он, захлёбываясь кровью.
«Я даже не заметил, как она подобралась к нему!» — нахмурившись, подумал я.
Гиена упёрлась ему лапой в спину и выдернула тройное лезвие, будто стальные когти. Зверлинг упал передо мной, задыхаясь и извиваясь, словно уж. Он хватался за горло, затем пытался ухватиться за воздух. Вскоре совсем перестав шевелиться.
— Хеее-хе-хее! Говорить не разрешалось! Порядок нарушать нель-зя! — весёлым голосом провизжала гиена, облизнув лезвия, покрытые кровью. — Вот что будет! Во-о-от! — визгливо протянула мразь.