— Как верно сказано — римлянин, царь, победитель, повелевает вселенной; морем и сушей, и все, что оба светила обходят, владеет безраздельно. Но ненасытен он… — тут же без паузы он перешел к прежнему предмету разговора. — Нападение на дом Лонгов сравнимо по дерзости и бесстыдству с насилием над этой девкой. Это не выход. Ладно, иди. Ты уверен, что она в доме Лонгов?
— Как в том, что вижу вас.
— Ступай, закройся в своей мастерской и жди. Если бы не новый цезарь?.. Кто его разберет, провинциала? Может, в нем еще горит жажда справедливости, и лучшее он хочет сделать на земле устройство.
— Он именно этого и хочет, — подтвердил фракиец.
— Как ты можешь знать? — встрепенулся сенатор.
— Знаю, — усмехнулся раб. — Наслышан.
Регул задумчиво глядел на раба. Внезапно он вскочил, вновь забегал по комнате, замахал руками.
— Ну, конечно! непременно!.. Это будет очень ловкий ход.
Затем Марк Аквилий, пробегая мимо кресла, вновь и неожиданно рухнул на сидение, с той же стремительностью успокоился. Приставив ладонь ко лбу, несколько долгих минут сидел неподвижно, затем распорядился.
— Днем отправишься в преторий, куда свозят трупы, найденные за ночь на улицах города. Опознаешь своих людей. Возьми с собой побольше свидетелей, ведите себя достойно. Можно пустить слезу. Девок возьмите, пусть изображают неутешных вдов. Я тем временем приглашу в гости Лонга, и мы здесь вдвоем полюбовно уладим наши дела. Полагаю, теперь у него не будет выбора и их хорошенький домик, такой нарядный домишко, наконец‑то достанется мне.
— Ну, ты даешь хозяин! — Сацердата не смог скрыть восхищенного удивления. Он повел головой и постучал себя указательным пальцем по голове. — Соображаешь.
Сенатор повторил его жест — постучал себя по темени и выговорил.
— Тем и жив.
— Только я не пойму, как быть с девкой? — спросил раб.
— Меньше знаешь, крепче спишь, — ответил хозяин.
* * *
Ранним утром, еще затемно, в дом Лонгов на Целии явился мрачный, невыспавшийся Порфирий и передал Ларцию приглашение Марка Аквилия Регула немедленно посетить его дом на Квиринальском холме. Приказной тон слова «немедленно» долговязый вольноотпущенник объяснил особыми обстоятельствами.
— Мой господин, — Порфирий не удержался от зевка и тут же прикрыл рот левой культей, — ни в коем случае не желает нанести обиду достойному префекту, однако в этом деле только быстрота может помочь полюбовно решить дело с нападением вашими людьми на его племянницу.
Ларций спросонья не сразу понял, о чем дылда ведет речь. Что за нападение?
Порфирий охотно объяснил.
— Сегодня ночью ты, префект, и твои люди напали на племянницу моего хозяина Волусию, захватили ее и притащили в свой дом. — Голос его посуровел. — По — видимому, ты решил взять ее в заложницы, дабы принудить достойнейшего из сенаторов закрыть глаза на совершенное твоими родителями преступление и пойти на сделку с совестью. Но это еще не все. Несчастье в том, что при нападении ты убил двух римских граждан, пытавшихся защитить бедную девушку. Сам знаешь, какая кара ждет тебя за подобную дерзость. Мой господин, однако, не желает раздувать это дело и готов пойти с тобой на мировую. С этой целью он и прислал меня. Вопрос должен быть решен до полудня, пока родственники убитых не подали на тебя в суд.
На этот раз Ларций, поднаторевший на общении с Регулом и его доверенными лицами, обошелся без пощечин. Он бесстрастно выслушал гостя, потом спросил.
— Ты с ума сошел?
— Нет, префект. Я в полном здравии, чего и тебе желаю.
Порфирий позволил себе криво ухмыльнуться, потом дружески посоветовал Лонгу.
— Не стоит, Ларций затевать тяжбу с Регулом. Зачем тебе это? Если Марк Аквилий предлагает договориться, лучше договориться.
Решение Ларций принял мгновенно
— Я согласен. Когда пойдем?
— Сейчас же, если римского префекта не затруднит такой ранний час.
— Римского префекта ничто не затруднит.
По пути Ларций поинтересовался у вольноотпущенника, где тот потерял руку.
— Префект, мне бы не хотелось вспоминать о том страшном случае, — ответил вмиг насупившийся Порфирий. — Я полагал, что с меня довольно и лошадиного лица, и долговязости, чтобы стать насмешкой для римлян, но фатум рассудил иначе.
Отправились втроем, Ларций прихватил с собой Эвтерма.
Вилла Марка Аквилия Регула располагалась за Тибром, в живописном месте, где устраивали свои парки и сады Помпей и мать Нерона Агриппина. Вход в усадьбу располагался сразу за храмом Флоры. К дому вели роскошные пропилеи с колоннами из зеленого каристийского мрамора, проход был замощен белейшими, тоже мраморными плитами. В глубине рисовался дом. Строение было невелико, в два этажа, оконца маленькие — другими словами, вид имело неказистый, особенно в сравнении с роскошными входными портиками и регулярным парком, который славился в Риме своими диковинками и чрезмерным обилием статуй.