— Не подвела, — успокоил незнакомку Харк. — Они знают наши настоящие имена. И они нисколько не болтливы.
— Достойно восхищения, — стала серьезной незнакомка. — Нет большей гордости, чем гордость за собственных детей. Надеюсь, и у меня когда-нибудь будут дети.
Она словно задумалась на мгновение.
— Но вернемся к главному. Вы знаете об этом человеке, хотя никому и ничего не должны. Я не буду пересказывать, как каждый из вас познакомился с Киром Харти. Могу ведь и упустить что-то, да и даже мне подобные воспоминания показались бы тяжелыми. Лучше я расскажу, как нашла вас. Чтобы вы не слишком уж волновались.
— Мы вовсе не волнуемся, — оглянулся на Хасми Харк. — Пагуба закончилась более десяти лет назад, чего нам волноваться? Даже если бы мы что-то знали об этом человеке? Здесь правят старцы, а с ними у нас хорошие отношения. И Текан все еще слишком слаб, чтобы воевать с Вольными землями. Только-только очистил леса от последних пустотных тварей. Кроме того, никогда войска иши не добирались до Гимы. Да и счеты с тати у Текана таковы, что о нас иша может и вовсе не вспомнить. Хилану не до нас.
— Тати это касается тоже, — подала голос Хасми. — Им тоже не до нас. Если даже тати не строят планов уничтожения Хилана, то уж, во всяком случае, опасаются мести с его стороны.
— Тем не менее, — проговорила незнакомка, — за последние годы я объездила весь Текан, выбиралась даже за его пределы. Я была в Хастерзе, где о зеленоглазом знает всякий, но легенды, которыми окружено его имя, таковы, что до истины докопаться сложно. Если он и бывал там недавно, то под чужим именем, потому остался неузнанным. Я была в Гиене, в которой теперь жителей немногим больше, чем в Гиме в зимнее время, да и то половина из них одолженные ураем Хилана гвардейцы. Я была в Харкисе, который, как и Араи, восстанавливается по волеизъявлению молодого иши в десятке лиг от старого места. В Кете, которой до подлинного восстановления еще десятки лет. Но ткацкие станки на Высоте уже стучат. Была в Туварсе, в Аке, в Ламене, в Хурнае, в Зене, в Хилане, в Намеши. Я даже добралась до развалин в том самом месте, где некогда стояла крепость Сакхар и обитал ныне исчезнувший клан Смерти. И везде, где бы я ни встречала живых людей, я собирала любые сведения о зеленоглазом охотнике, хотя и нигде не могла его застать. Но я знаю о нем многое. А прошлым летом в Хилане я наткнулась на седого обрюзгшего старика, который сидел босым в садике у собственного дома, радовался еще нестарой жене и никого не боялся, потому что был готов отправиться на встречу с Пустотой в любой миг. Его звали Эпп. Ничего не говорит это имя? Вы ведь сталкивались с ним в Хурнае? Недолго, но сталкивались?
И Харк и Хасми промолчали.
— Дело не в вас, конечно, — заскучала незнакомка. — Я, как вы уже поняли, имею некоторые способности. Скажем так, я угадываю то, о чем думают люди рядом со мной. Не всегда ясно, но, если я смотрю им в глаза, лишь немногие могут утаить от меня свои мысли.
Она скинула капюшон и уставилась в глаза Харку.
— Закрой глаза! — прошипела за стойкой Хасми.
— Поздно, — промолвила женщина, которая и в самом деле оказалась красавицей. — Я уже все знаю. Ну, или то, что мне нужно. Теперь, собственно, можно и уходить. Но вам нечего беспокоиться. Я друг Кира Харти.
— Друг? — недоверчиво протянул Харк и нервно глотнул вина.
— Друг, — кивнула незнакомка. — Правда, не уверена: друг ли он мне? Может быть, он вовсе не захочет знаться со мной? Но я должна… попытаться.
— Как ты нашла нас? — спросила Хасми. — Я так и не поняла…
— Легко, — кивнула незнакомка, вновь опуская на лицо капюшон. — Едва я назвала Эппу имя Кира Харти, как он тут же вспомнил ваши имена. В сердце этого старого хиланского воина таится много боли, и она всплывает, стоит лишь слегка потревожить его память. Корни этой боли, несомненно, и в окровавленном Харкисе, и в том, в чем Эпп не участвовал, но о чем он прекрасно осведомлен. Я имею в виду историю семейства Куранта, а именно его троих приемных детей — Хараса, Неги и самого зеленоглазого, а также Лалы, дочери кузнеца Палтанаса, изготовившего меч для Кира Харти. Нет, Эпп не называл этих имен. Он только о них вспомнил. Мне этого было достаточно. Вслух он не сказал мне ни слова.
— Ты опасный человек, — процедила сквозь зубы Хасми.
— Да, но не для добрых людей, — медленно проговорила незнакомка. — Это… как легкое усилие. Если я его не делаю, я ничем не отличаюсь от кого бы то ни было. Я — обычный человек.