Я — воин. Это то, кем я учился быть с тех пор, как мой отец впервые вложил копьё в мои крошечные пальцы и приказал мне сразиться с ним.
Фигор снова бросается на меня, пронзая кулаком вдоль моей челюсти. Он немедленно отступает, ожидая, что я последую за ним. Когда я этого не делаю, то он снова на меня нападает. Я позволил ему подобраться ближе, прежде чем уклонился от его удара и схватил за руку. Я притягиваю его, ставлю на колени, когда поднимаю своё колено в его грудь.
Он кряхтит и падает на спину, где и остаётся. Новобранцы испустили возглас волнения, а их глаза светились восхищением в мою сторону.
Удовлетворение проходит через меня. Не потому, что я победил Фигора, а что неприятные напоминания о том, что мой отец мёртв, и что это значит для меня — замолкли.
Фигор посмеивается, когда садится.
— Неплохо. Возможно, я бы увидел свет, если бы ты вложился в этот удар.
Я ухмыляюсь, когда предлагаю ему руку и помогаю встать на ноги.
— Это следствие самоуверенности.
— Эх, драка не стоит того, если ты не считаешь, что лучшее упавшего дерьма данния (Прим. пер. — какое-то мелкое животное на языке Рур, по задумке автора).
Фигор смеётся, звук грохочет под открытым небом. Он поворачивается, чтобы проинструктировать новобранцев о том, что они только что видели, пока я стою молча, наполовину осознавая его слова.
Небо Секи никогда не бывает полностью синим, как я видел в южных районах Рур. Обычно оно полностью светло-серое, как будто делает всё возможное, чтобы подражать белому, который постоянно покрывает землю. Я дышу глубоко, холодный воздух, наполняющий мои лёгкие, бодрящий, свежий и успокаивающий. Он просачивается через тонкий материал туники, но ощущается хорошо на моей теплой от спарринга коже. Мои ступни и ноги защищены от холода кожей и сапогами так же, как у Фигора и других.
Мы собрались у базы Йандирравика. Половины Вьяка. Большая гора раскололась почти равномерно на два ущелья. Хотя народ Секан (Прим. пер.: Секан — житель региона Сека.) живут в горах в этом ледяном регионе, две половины содержат значительную часть населения Секан.
По его просьбе, Фигор и я возвращаемся к нашим оборонительным позициям. Мы собираемся повторить движения медленнее, чтобы новобранцы могли внимательно следить за каждым движением, но окрик прерывает нас.
Мужчина-секан перепрыгивает через высокий холм снега и мчится к нам, его длинные белые волосы дико развиваются позади него. Фигор и я выпрямляемся, когда он приближается. Его коричневая мантия с длинными рукавами и подшитая внизу у щиколоток, отмечают его, как послушника в Святом Ордене. Я слегка удивлен, что ему удалось бежать так быстро, когда мешало столько ткани.
— Та Конай, прошу прощения за вмешательство, но я принёс печальные новости, — говорит он сразу. Он бросает тревожный взгляд на несколько пар любопытных глаз, направленных на нас, а затем наклоняется, понижая голос. — Двое были найдены мертвыми. Дракила (Прим. пер.: ребёнок на языке Рур).
Я нахмурился, обеспокоенный новостями.
— Где они? — затем я обращаюсь к Фигору. — Мне нужно уйти, Фигор. Произошёл несчастный случай.
Фигор кивает. Он не спрашивает нужна ли мне помощь. Он рявкает на новобранцев, чтобы они заняли себя в его отсутствие, поскольку следует за мной с послушником.
Послушник ведёт нас в крайнюю левую и самую маленькую половину Вьяка. Мы торопимся вовнутрь через вход у основания и вверх по каменным лестницам. Прямо у входа в пещеру стоит небольшая группа людей-секан. Некоторые окружают самку, которая стоит на коленях на полу, дрожит и громко плачет, закрывая руками лицо. Звук знаком, наполнен глубокой грустью и потерей. Моя каха плакала точно так же. Плотная тяжесть образуется в моей груди, так как воспоминания, которые отказываются оставаться погребёнными, раскопаны.
— Это мать, — тихо говорит послушник. — Она нашла их.
Я киваю.
— Оставайся с ней и успокой. Мы с Фигором позаботимся об остальном.
— Да, Та Конай, — говорит он и кланяется, прежде чем двигаться к плачущей матери.
Другой секан приветствует меня с уважением, когда я прохожу мимо, их черты торжественны. Мы с Фигором вошли в пещеру. Костёр для пещеры не горит, поэтому она мрачная, и прохлада повисла в воздухе. Дом скромный и не так ярко оформлен, как некоторые другие в Секе. Меха изношены от чрезмерного использования, как будто они не были заменены годами, мебель скудная. Тем не менее, он чист и ухожен.