— Х-хорошо, я об-б-блажалась.
Ирония не ускользает от меня. Моего отца поджарили живьём, а я буквально стану замороженной сукой, которой уже являюсь. Мой отец ценил чёрный юмор. Может, если мы встретимся снова, то хорошенько посмеёмся над этим.
Я оставила Андрасар без подсказки, куда ушла. Я просто хотела уйти. Далеко, насколько это возможно, и кажется, что я никогда не доберусь достаточно далеко. Думаю, ты не можешь просто собраться и уйти, и ожидать, что плохие воспоминания не последуют за тобой.
Воспоминания не могут существовать, если ты мёртв. Не может быть ни чувства вины, ни разочарования. Знание этих вещей заставляет намного легче принять смерть. На самом деле, я освобождаюсь. Мои глупые поступки отняли у меня отца. В результате погиб Джоген. И теперь Тесс тоже ушла.
Это моё наказание.
Это именно то, чего я заслуживаю.
Мрачное небо темнеет. Снегопад становится тяжелее, а моё лицо настолько онемело, что я едва чувствую снег на коже.
Ветер воет в гневе, подхватывает меня, толкает и тянет, швыряет с силой. Я наклоняю голову и сутулюсь, чтобы выдержать эти атаки, когда пошатываюсь вперёд.
Я больше не вижу, куда иду. Мои ноги — тяжелые глыбы камня в мокрых ботинках. Независимо от потраченной энергии я замерзала.
Следующий шаг, который я делаю, не соответствует твёрдой почве. Сильный толчок ветра выводит меня из равновесия.
Падая, я кричу на всём протяжении снежного спуска. Моё падение заканчивается мягким ударом, который повсюду развеивает снег. Он накрывает меня, сопровождая снегом, который уже валит с неба.
Моё тяжелое, учащённое дыхание замедляется, но я не беспокоюсь о том, чтобы подняться.
Какой смысл?
Я не могу идти дальше.
Не хочу.
Может быть, странное притяжение, которое я снова почувствовала, чтобы прийти сюда, — было зовом смерти.
На этот раз, думаю, я действительно отвечу этой стерве.
Глава 4. Адан
Туман поднимается из ущелья внизу, скрывая свою ужасающую темноту. Холодный воздух освежает на этой высоте, а вид окружающих гор, покрытых белым, красив и успокаивает.
Когда мы были моложе, то мой брат-близнец Двэн и я поднимались на это место, на вершину Вьяки и прыгали в чёрные глубины внизу. Мы соревновались друг с другом, чтобы увидеть, кто продержится дольше всего в своей основной форме, прежде чем потерять мужество и перейти в форму дракона.
В течение длительного времени Двэн всегда побеждал. Он хвастался тем, что, когда придёт время, тоха выберет его, чтобы взять на себя роль Конай, так как очевидно он был более сильный, храбрый сын.
Проигрыш Двэну не беспокоил меня. Что раздражало, так это то, что каждый раз, когда я прыгал, я боялся. Я представлял себе, что не смогу вовремя измениться. Что тьма поглотит меня полностью, и я никогда больше не поднимусь.
Двэн рассказал тохе о нашей тайной игре, чтобы почерпнуть благосклонность к нему, хвастаясь о своей неоспоримой победе. На следующее утро, отец привел нас туда и привязал тяжёлые камни к моим запястьям и лодыжкам, но не к Двэну.
— Ты хочешь, чтобы я умер, потому что слаб, тоха? — спросил я его.
Его ответ был жёстким толчком, который бросил меня в пустоту.
Двэн тоже упал со мной, смеясь по дороге вниз, пока я кричал в ужасе. Затем он больше не смеялся. Он вскрикнул в темноте и изменился, улетев в безопасное место, пока я продолжал падать.
Мои крики умерли, а также страх. Всё, что у меня осталось, — было гневом. Оскорбление, что мой собственный отец хотел убить меня, потому что думал, что я слаб. Полагаю, что это подстегнуло мою решимость жить. Я хотел доказать отцу, что он ошибался насчёт меня.
Я перешёл в форму своего дракона, но камни остались, прикреплены ко мне и тянули вниз. Я боролся с этим, мой взгляд вернулся к этому пятну света высоко в небе.
Этот свет означал свободу от смерти и страха. Я с отчаянием потянулся к нему, пока, наконец, не оказался на вершине Вьяки с отцом и угрюмым лицом Двэна.
— Бремя этих камней — вызов стать Конаем, — сказал мне мой отец. — Бремя нельзя отбросить, даже, когда оно угрожает тому, что важно для вас. Никогда не позволяй страху забрать тебя в темноту. Используй его, чтобы подняться и жить так же, как сделал сегодня.
— Но он не будет Конаем, тоха, — сказал Двэн. — Я буду.
Наш отец ответил:
— Если ты тот, кому суждено занять моё место, ниха, так и будет.
С этого момента наш отец испытывал Двэна и меня различными способами. Каждый тест был более опасным, чем предыдущий, и всё сопровождалось уроком о том, что это значит быть Конаем.