Он опускается на колени и, когда делает это, то обхватывает по бокам моих трусики и тащит их вниз по моим ногам. Мне немного стыдно, что он видит, какой мокрой сделал меня. Но это смущение отходит на второй план, когда Адан прижимает лицо прямо между моих ног и вдыхает меня.
Что б меня. Я не знала, что что-то подобное может так возбуждать. Я не знала, что мужское рычание его одобрения может усилить жар, который сжигает меня внутри и снаружи.
Впиваясь пальцами в мои бёдра, он силой раздвигает их, поднимая мою ногу, оборачивая её через своё плечо, чтобы я полностью обнажилась перед его жадным взглядом. Он следует поцелуями вдоль моего бедра, пока его рот не нависает над моим горячим центром, его горячее дыхание обдувает меня, подвергая пытке. Он проводит пальцем вдоль моей щели, а затем делает то же самое одним длинным, восхитительным облизыванием его мокрым, горячим, скользким языком.
Мои бёдра дергаются против него и стон, который поднимается в моем горле, едва не вырывается вслух. Я сжимаю зубы вместе пытаясь поглотить звуки внутри моего рта, мои руки сжимают в кулак его волосы, когда Адан лижет меня. Он пронзает меня своими толстыми пальцами, трахая меня, а его язык орудует на моем клиторе.
После этого, поистине ужасного дня то, что делает мне Адан, кажется удивительным. Каждый взмах его языка сметает страх, гнев и беспокойство. То, что осталось на его месте — это абсолютное желание и потребность в этом мужчине.
Я откидываю голову назад, задыхаясь, мои губы раскрываются в безмолвном крике, когда моё освобождение ударяет меня из ниоткуда. Едва поддерживаемая стеной, я дрожу, задыхаясь при имени Адана. Он стоит на коленях между моих ног, жадно выпивая мою каждую последнюю каплю, пока я не истощаюсь.
Он встаёт, и я немедленно тяну его к себе, готовая взобраться на него, если придётся. Я пробую себя на его языке, когда целую его. Стремясь к тому, чтобы жёсткая длина была свободна и погружена внутри меня, чтобы расстегнуть пояс на его штанах. Он тихо смеется над моим отчаянием, но оно прерывается шипением, когда моя рука обхватывает его внушительный размер.
Мы стонем вместе. Нам обоим это нужно.
Так что, конечно, это тот момент, когда Тесс вскрикивает.
Мы сразу же отскакиваем друг от друга, поспешно взяв себя в руки.
— Оставайся здесь, — говорит Адан. — Возможно, существо вернулось.
Он ушёл всего на короткое мгновение, прежде чем вернуться.
— Угрозы нет, но она сражается во сне.
— У нее кошмар, — говорю я, спеша к Тесс. — Они у нее после нападения.
Адан кивает в знак понимания.
— Тебе что-нибудь нужно?
Только ты.
Моё тело, несомненно, соглашается, но я знаю, что эта возможность уже прошла. По крайней мере, на сегодня.
— Мне просто нужно успокоить её.
Адан улыбается. Затем обхватывает моё лицо, желание всё ещё проявляется в его взгляде.
— Мы продолжим там, где остановились другой ночью.
С этим восхитительным обещанием он покидает пещеру.
Глава 13. Адан
Стоя на коленях перед одним из членов Священного Ордена, я принимаю клятву и становлюсь официальным Конаем Секи.
Когда я встаю, раздаются аплодисменты радости. Это ошеломляющий опыт. Меха, которые находятся на моих плечах, были теми, которые мой отец и его отец носили на их церемонии Дня клятвы. Тем не менее, я чувствую себя самозванцем.
Это не моё место, говорит голос. Тем не менее, я рассматриваю множество лиц моего народа, и есть только улыбки гордости. Они прижимают руки к груди в низком и почтительном поклоне, принимая меня, как своего лидера. Все они знают, как я стал Конаем, но никто не смотрит на меня с осуждением или ненавистью.
Среди моря лиц блеск Ксиа самый яркий. Моё первое предпочтение — шагнуть к ней, но я растерзан множеством своих люди, которые благодарили меня за то, что я, наконец, принял роль Конай. Их признательность настолько огромна, что мне стыдно, что потребовалось так много времени, чтобы преодолеть мои сомнения в принятии присяги.
Смерть наших дракил омрачила наше сообщество. Поэтому я отбросил эти сомнения в сторону и дал клятву восстановить веру моего народа. Чтобы они чувствовали себя уверенными и защищёнными.
— Спасибо, ниха. Твой тоха был бы горд, если бы был ещё среди нас, — говорит моя мать, обнимая меня и целуя в щеку.
Впервые с тех пор, как мой отец скончался, она не одета в черное, а в её любимое рубиновое платье. Она всегда любила это платье, так как тоха в редкий момент проявления супружеской любви, приобрел его для неё в качестве подарка на годовщину во время поездки в Навет.
— Я рада, что ты, наконец, принял своё место, — затем она улыбается. — Теперь твой следующий маршрут — найти Конайса.
— И как надлежащий Конай, я не думаю, что это будет слишком большая трудность, а? — говорит Фигор со смехом, когда присоединяется к нам.
Я качаю головой в раздражении, даже если небольшая улыбка дёргает мои губы.
— Позвольте мне, преодолеть одно важное событие, прежде чем донимать меня другим.
— Я скоро вернусь. Я собираюсь проверить Зави. Он будет расстроен, что пропустил церемонию.
Каха оставляет меня с Фигором. В тишине, между нами, я сосредотачиваюсь на Ксиа, когда она разговаривает с Тесс и женщиной-секан. За короткое время своего пребывания она завела друзей, многие из которых также высоко отзываются о ней. Красиво одетая в платье бирюзового цвета, она выделяется своими тёмными волосами среди окружающих её секан, с белыми.
— Знаешь, всегда можно сказать, когда Лим голодная, — говорит Фигор. — Она приобретает этот порочный блеск, в глазах, и её тело становится напряжённым. Иногда она преследует кого-то только своим взглядом. Фиксирует её маленькие голубые глаза-бусинки и следует за каждым их движением, как будто она фантазирует, что набрасывается на них.
Я хмурюсь.
— Лим никогда не причиняла никому вреда. Её учили только охотиться на зайцев и данию.
— Я знаю это, но не поэтому рассказываю свою историю, — Фигор ухмыляется. — То, что я пытаюсь сказать, что ты напоминаешь Лим прямо сейчас, то, как ты смотришь на человеческую женщину.
Я возвращаю Фигору смущённую ухмылку.
— Она моя асафура. — До сих пор я никому в этом не признавался.
Брови Фигора поднимаются.
— Человек? — Он качает головой. — У Кахафуры есть любовь к неожиданностям. Я бы не возражал против человека, в качестве моей пары, но надеюсь, что мать дракона не решит испытать мою веру, связав меня с рыбой. Мой член застревал во многих сомнительных местах, но некоторые границы должны быть проведены.
Мы вместе смеёмся, и я вспоминаю о наших бесцельных, грубых разговорах, когда мы работали вместе.
— Она станет хорошей Конайса.
— Если она останется. Я не думаю, что она это сделает.
— Посмотри на эти огни.
Он указывает на огни, присоединённые к стенам, которые Ксиа соорудила с помощью людей во Вьяке. Она неустанно работала эти последние несколько дней после нападения на Зави, используя обогревающийся бассейн Вьяки в качестве источника энергии для питания огней. Не было никаких нападений с тех пор, как огни поднялись, и среди людей есть робкая надежда на то, что мир и безопасность будут восстановлены. Тем не менее, я не уверен. Мне нужно своими глазами увидеть монстра мёртвым. Поэтому я продолжаю поиски, надеясь найти его тайное место.
— Зачем ей проходить через столько неприятностей без пользы?
— Потому что у неё доброе сердце.
— Эта наивность снова проявляется, Та Конай.
— Её отец был убит Рур драки. Она не сказала этого, но я чувствую, что она затаила обиду на наш вид из-за этого. Когда её подруга будет достаточно хорошо себя чувствовать, чтобы ходить, то она уйдет.