— Но, может, у тебя просто никогда не было шанса создать такую монументальную картину?
— Это правда, — признала она, слегка засомневавшись.
— А что с твоими лингвистическими навыками?
— Они меня полностью удовлетворяют.
Я спиной чувствовала, как она ухмыляется.
— Очень смешно. Но шутки в сторону!
— Серьезно? Вы все время жалуетесь, что я постоянно тараторю.
— Но на днях у тебя возникла проблема с названием растения.
— Ты имеешь в виду, когда я забыла дурацкое слово «строзорниум»? — она сильно дернула мои волосы. — Дай мне перерыв, Нат. Я же не могу знать названия всех странных растений в лесу. Но почему ты интересуешься?
— Просто так, — солгала я.
Правда была в том, что молчание Джерека ужалило меня, как рой пчел. Я думала, что он верит в меня, но он отказался встать на мою сторону.
— Это потому, что Чорн не позволил тебе искать растения на территории Холма?
— Да, — сказала я, пытаясь найти более логичное объяснение своей обиды, чтобы отвлечься.
— Ты же знаешь, что он прав. Пойти одной через реку? Я бы даже не стала пытаться. Я еще новичок в этой Варговой игре. На той стороне не безопасно.
Я усмехнулась.
— Да, ты с большей вероятностью обнимешь чудовище, чем убьешь его.
Она легонько стукнула меня по голове, но тоже хихикнула.
Через минуту я вздохнула и спросила:
— Ты когда-нибудь жалела, что стала Варгом? Жалела, что Трайн тебя укусил?
Арлин долго не отвечала, и я заволновалась, что воспоминаниями причинила ей боль. У меня была склонность высказывать то, что другие считали болезненным.
— Не совсем, — наконец, сказала она, — Я бы хотела, чтобы это произошло добровольно, и меня беспокоит чувство, что что-то… отсутствует.
— Что?
— Без понятия. Но что-то пошло не так — я ведь так и не нашла свою пару.
Я откинулась назад и слегка сжала ее внезапно задрожавшую руку.
— Ты обязательно ее встретишь. Вспомни, что сказал Солан — большинство пар будут на предъявлении.
— Думаю, ты права, — прошептала она без малейшей уверенности.
— Ты почувствовала себя как-то иначе, став Варгом? Эмоциональный фон? — исследованиями я пыталась затушить свое любопытство и приложила все усилия, чтобы перевести разговор в безопасное русло.
— Скажу «да». Я действительно сильнее чувствую свои эмоции. Например, на днях, когда ты украла мой кусок хлеба… Когда я была терранкой, меня всегда раздражали такие ситуации, но в этот раз я была очень сердита. Не то, чтобы я хотела тебя убить или что-то в этом духе, просто сильно разозлилась.
— Это утешает, — подразнила я, — Все это интересно. А как с другими эмоциями?
— Ну, я не полюбила тебя сильнее после той украденной еды, но, честно говоря, думаю, что мои чувства и эмоции усилились. На днях я вспоминала своих родителей, и мое сердце чуть не взорвалось от любви, которую я вдруг испытала.
Я закашлялась от удивления. У Арлин было слепое пятно в отношении родителей, которые отдали ее в Учебный Центр. Никакая логика не могла убедить ее, что мама и папа не любили ее и не скучали по ней каждый день.
* * *
— Теперь твоя очередь, — сказала Арлин и слегка наклонила голову, чтобы переплести волосы на затылке. — Расскажи мне о своих родителях.
Каждая мышца в моем теле мгновенно напряглась. Все эти годы я старалась их забыть. Говорить о них — последнее, чего бы я хотела.
— Пропускаем.
— Ну, Нат. Ты никогда не рассказывала о них.
— А ты не думала, что на это есть причины?
— Но это несправедливо, — закапризничала она. — Я же ответила на все твои вопросы. Зуб за зуб и все такое…
Я не смогла сдержать вздох, и Арлин поняла, что победила.
— Хорошо. Но это та же история, что ты сто раз слышала от других сирот в Центре.
Арлин промолчала, но осталась непреклонной, ожидая мою историю — историю, которая при каждом воспоминании болезненно сжимала мое сердце.
— Знаешь, я никогда им не нравилась. Моим родителям.
— Я уверена, что это неправда, — она попыталась меня успокоить.
— Нет, это правда. Они были музыкантами. Моя мама купила все возможные добавки и прошла кучу сумасшедших процедур, чтобы ее ребенок родился музыкальным гением. Вместо этого им досталась я.
— Но ты же гений! — возмутилась Арлин, закончив плести косу.
— Научный гений. К тому времени, как мне исполнилось пять лет, я превзошла их. Они понятия не имели, что со мной делать. Мало того, у меня ужасный музыкальный слух. Мое пение звучит так же ужасно, как издаваемый гримусом визг, когда Солан сражался с ним.