И он требует принесения личной жертвы.
— Помнишь, что я говорила тебе ранее? — тихо спрашиваю я.
Коди кивает.
— Скажи Покровителю о нашем подношении ему, а после мы преподнесем ему это.
Прижимаю бутылку Джека к груди, и прохлада стекла просачивается сквозь ткань моего платья. Бутылка согревает, как хорошая порция виски.
Несмотря на прохладу в воздухе, вокруг в целом становится теплее.
Я закрываю глаза.
— Скажи ему об этом молча, в тишине своего сознания. Скажи Старейшине о том, что ты предлагаешь в обмен на Ведьмин огонь.
Ветер стихает. В хижине воцаряется пугающая тишина. Дыхание Коди становится тяжелым, пока не стихает совсем.
Мое сознание тоже затихает вслед за равномерным дыханием.
«Мой разум, мое тело, мой дух…»
В центре моего сознания возникает огонь — яркое пламя, запечатленное в лампе.
Я крепче сжимаю бутылку, и мои бедра сжимаются.
Пожалуй, я уже отдала свое подношение Покровителю раньше, когда еще находилась в уединении своей комнаты. И, возможно, мне есть что еще предложить ему, помимо виски и сигарет.
Мне показалось, что за лампой притаилась фигура в тени, скрытая от глаз. А еще, клянусь, я услышала стук сапог по деревянному полу.
«...мое страстное стремление доставить удовольствие — все это предназначено для тебя, наш Покровитель».
Фигура склоняется ближе к пламени.
— ... для нашего Покровителя, — произносит Коди, заставив меня подпрыгнуть и оглянуться.
Она держит сигареты в руке, странно поглядывая на меня.
Судорожно глотая воздух, я только спустя секунду поднимаю бутылку в воздух.
— Для Темнейшего.
Ветер свистит.
Хижина скрипит и стонет.
Петли входной двери протестуют против внезапного порыва ледяного ветра, и дверь ударяется о стену.
Все свечи гаснут. В лунном свете клубится серый дым.
А по комнате разносится глубокий смех.
Глава 4
Вибрация пола под нашими ногами затихает.
Коди смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
— О, черт возьми, нет.
Она тянется к своей сумке.
— Это была плохая идея. Я ухожу.
Хватаю ее за запястье и тяну назад.
— Эй, это же ты все затеяла. Не отказывайся от всего сейчас, когда, — понижаю голос до шепота, — он наконец-то появился.
Ее горло перехватывает, и Коди с трудом сглатывает.
— Только что все стало очень реальным. Если ты действительно этого хочешь, то у тебя есть шанс.
Глаза Коди полны страха и мерцают в лунном свете. Она смотрит на меня, переминаясь с ноги на ногу, словно собирается в любую секунду броситься к двери.
Наконец, она качает головой.
— Нет. Мы не будем продолжать.
Моя челюсть отвисает, когда я наблюдаю, как Коди пинает границу круга, чтобы разорвать его, и направляется к двери. Включается ее фонарик.
— С каких пор ты решаешь за меня?! — громко вопрошаю я.
Коди резко оборачивается и кричит:
— С тех пор, как появился гребаный Дьявол!
Она топает ногой.
— А теперь хватай свое барахло и уходим отсюда!
Усмехнувшись, я скрещиваю руки и выпрямляюсь во весь рост.
— Можешь подождать здесь, пока я закончу.
Даже при тусклом лунном свете я вижу, как Коди поджимает губы и сжимает челюсть. Она поворачивается и делает два шага к двери, ближе к краю крыльца.
— Поторопись!
Я с усмешкой смотрю на дверь и качаю головой, прежде чем потянуться к своему рюкзаку.
«Невероятно, блять».
На дне рюкзака, надежно спрятанное от любопытных глаз, лежит мое личное подношение, завернутое в алтарную ткань. Когда я дотрагиваюсь до него, мой клитор напрягается.
У многих ведьм есть деревянные волшебные палочки, украшенные кристаллами и прочей деребеденью, а вот моя палочка работает на батарейках, имеет мистический фиолетовый цвет, и завернута в алтарную ткань, покрытую моим удовольствием — в угоду Покровителю.
— Пошли уже, мать твою! — кричит Коди.
— Ты гребаная трусиха! — ору я в ответ.
Она обиженно хмыкает, но больше ничего не говорит.
Закатываю глаза и аккуратно кладу свое личное подношение между бутылкой «Джека» и пачкой «Мальборо Редс».
Оглядев темноту хижины и внимательно следя за особенно тенистыми углами, я шепчу:
— Все это для тебя, Покровитель.
Задерживаюсь на мгновение, наслаждаясь атмосферой хижины, проникающей в меня и разжигающей внутри неугасимый огонь, который грозит разбушеваться вовсю, в том числе обрушиваясь на головы трусов, прерывающих такие серьезные обряды, как этот.
Наконец, я перекидываю лямку рюкзака через плечо и направляюсь к двери. Коди ждет на самом краю крыльца и тут же спрыгивает с него, как только я переступаю порог.
Она быстро скрывается в лесу, не дожидаясь меня.
Я оглядываюсь через плечо на главную комнату хижины, будучи не готовой к прощанию с Человеком в черном. Он словно зовет меня и манит остаться еще ненадолго, чтобы насладиться энергией, которая все еще бурлит во мне.
На стенах шевелятся тени.
— Давай же, Сэм!
Коди ждет меня на развилке, сосредоточенно глядя на домик позади меня, когда я приближаюсь.
С каждым шагом к ней мне кажется, что сама хижина тянется ко мне, уговаривая вернуться внутрь.
Но Коди хватает меня за руку и тащит за собой по лесу, где грунтовая дорога уступает место мертвым опавшим листьям, хрустящей траве и корявым корням деревьев.
Ее рука дрожит вокруг моей.
— Неужели тебе было совсем не страшно там? — лепечет Коди дрожащим голосом.
— Посвятить себя чему-то всегда немного страшно, — снисходительно отвечаю я.
Коди колеблется, прежде чем сказать:
— Мое крещение было совсем не таким. Все было очень светлым, радостным и...
— И чем все это окончилось? — огрызаюсь я. — Мерзким слухом о том, что ты распутничала с молодым пастором, из-за чего тебя изгнали из церкви и разрушили твою жизнь, хотя ты ни в чем не была виновата. Ты серьезно считаешь, что это не страшнее того, что произошло в хижине?
Коди замирает на месте и тянет меня за руку, вынуждая остановиться.
Она шмыгает носом и хмыкает, глядя в сторону леса. Ее нижняя губа исчезает между зубами на долгие несколько секунд, прежде чем она, наконец, встречается со мной взглядом.
— Не думаю, что я создана для этого, Сэм. Что бы это ни было... это не то, что мне нужно.
Я отнимаю у нее свою руку.
— Если ты будешь оставаться такой трусихой, это приведет к тому, что ты на коленях приползешь в то же самое проклятое место, которое тебя погубило. А я не собираюсь оставаться рядом и смотреть, как ты страдаешь.
Отвернувшись, я делаю шаг вперед, чтобы направиться к машине, но моя нога цепляется за корень.
— Черт!