— Это психология, — важно сказал брат. — Если о чём-то думать нельзя, то обязательно будешь об этом думать. Закон вредности. Вот, например, если взять мой ножик и сказать себе…
Серёжка похлопал себя по карману, потом спросил растерянно:
— Слушай, где мой нож?
— Ты его доставал у ведьмы, — вспомнила Юзя. — Когда хотел построгать «несбывшиеся надежды».
— Ну да, — кивнул брат. — Потом влетело Привидение, я отвлёкся, забыл про нож и, наверное, оставил его на столе. Придётся вернуться.
— Плохая примета, — вздохнула Юзя.
И они зашагали к домику ведьмы.
— Сначала в окошко заглянем, — предложил Серёжа. — Для разведки.
— Эмилия Ивановна говорит, что нехорошо в окна заглядывать, — сказала Юзя, становясь на приступочку под окном. — Потому что…
И тут из окошка ведьмы раздался дикий вопль.
Глава 7. Нападение на привидение
Дети мгновенно всунули головы в окошко и увидели потрясающую картину. Растрёпанная и покрасневшая ведьма, засучив рукава, впихивала Привидение в кипящий чайник, а привидение верещало совершеннейшим ультразвуком. Наконец ведьма запихнула его целиком и прикрыла крышкой, но оно протиснулось сквозь носик чайника и Дыхнуло паром, как дракон. Ведьма швырнула в него наспех сколдованную фиолетовую молнию. Но в спешке молния вышла бракованной. Стукнувшись о Привидение, она погнулась и отскочила. Ведьма плюнула, наколдовала пистолет и выстрелила. Привидение схватило со стола алюминиевую ложку, согнуло её крючком, прицелилось, словно на дуэли, и выкрикнуло: «Ба-бах!» Как ни странно, ведьма из пистолета промахнулась, а Привидение из ложки попало, и от его «ба-баха» у ведьмы на руке обозначилась явная царапина.
— Ах, так! — взревела ведьма. — Сейчас в пентаграмме запру! Где что-нибудь острое?… Ага!
Она схватила со стола Серёжкин нож и начала прямо на полу чертить лезвием пентаграмму. Привидение взвыло, рванулось к окну (но не к тому, где находились ребята), стукнулось об охранный амулет… и застыло, запертое в пентаграмме. Серёжка раскрыл было рот, собираясь возмутиться, но Юзя дёрнула его за рукав:
— Молчи! В открытую мы с ней не справимся.
Ведьма тем временем осмотрела свою добычу и сказала удовлетворённо:
— Посиди пока в пентаграмме, а я пойду поищу сорочье перо. Я тебе, дурашка, плохого не желаю. Я только опять лишу тебя дара речи. Запру твой рот покрепче, чтоб девчонка не расколдовала. Пожалуй, не на одно перо, а на два. Или даже на три.
— Но за что? — взвыло Привидение, тряся линии пентаграммы, как прутья клетки. — Я тебе ничего плохого не делало.
— Мне правда очень жаль, — мягко сказала ведьма и вышла из домика искать сорочьи перья. Детей, замерших под окошком, она не заметила.
— Скорее, — шепнула Юзя, и брат с сестрой перемахнули через подоконник.
— Спасите! — обрадовалось Привидение. — Она меня обижает! Я к ней со всей душой, а она… Мышьяку в чай подсыпала три столовых ложки. Это ладно, это мне всё равно. Потом в кипяток запихнула, швырялась всякой дрянью…
Фиолетовая молния на полу слабо пискнула, возражая против «дряни». Серёжа тем временем пробовал все известные ему заклинания, Юзя помогала по мере сил. Но всё было тщетно.
— Круто наколдовано, — признал запыхавшийся Серёжка. Привидение понурилось. Мальчик поднял с пола свой ножик и начал пилить линию пентаграммы.
— Во дурак! — восхитилась Юзя. — Это же магия, а не… Ой!
Линия сломалась под ножом, образовалась щель, в которую, кряхтя, выползло Привидение.
— Дуй отсюда, — сказал Серёжа.
— Я с вами, я без вас боюсь, — сказало Привидение и вцепилось в Юзю.
— Бежим! — девочка бросилась к двери. Фиолетовая молния поползла следом.
— Идите, я следы замету и догоню. — Серёжка состряпал простенькое заклинание «обознатки-перепрятки», которое всегда применял при игре в прятки. Вообще-то он надеялся, что ведьма никогда не выходит из Лысого леса, но осторожность не помешает. Затем мальчик взял за шкирку фиолетовую молнию (далеко она уползти не успела), и сунул в карман. Пригодится. Ничего, что она вышла неудачной, починить можно. Но он знал, что чужое нельзя брать без спроса, поэтому громко сказал:
— Я забираю эту молнию на время, для починки. Потом, может быть, верну. Никто не возражает?
Никто не возразил. Некому было. Затем Серёжа взял огромный ведьмин башмак и поставил в середину икебаны, подмяв «непорочность» и напрочь расплющив «смертоносную тайну».