Эдвард Хоч
Требуется кошка на один день
Ник Велвит питал слабость к Полу Маталене еще с детства, прошедшего в итальянском квартале Гринвич-Виллиджа. Он до сих пор живо помнил тот субботний вечер, когда на Бликер-стрит произошла свалка и Пол вытащил его буквально из-под бампера мчавшегося на место происшествия полицейского автомобиля. И потому Ник сразу откликнулся на призыв друга о помощи.
Они встретились с Полом в самом необычном месте — в Шекспировском цветнике Центрального парка, где кто-то много лет назад задумал собрать все цветы, упомянутые в творениях великого барда. Хотя этому плану так и не суждено было полностью осуществиться, место выглядело достаточно колоритно.
— Что я могу сделать для тебя, Пол? — спросил Ник.
— Говорят, ты теперь промышляешь. И кражи твои всегда необыкновенные.
— Какое там — пустяки. Ничего стоящего. Назови это хобби.
— Ну да! Говорят, тебе нет равных. До меня уже несколько лет доходят слухи. Вначале я даже не верил, что ты и есть тот самый парень.
Ник пожал плечами.
— Надо же как-то зарабатывать на жизнь.
— Но с чего это вообще началось?
Начало его « карьеры» было таким, что Ник не любил о нем вспоминать и никогда ни одной живой душе этой истории не рассказывал. Но сейчас, гуляя с другом детства среди цветов, ему захотелось признаться:
— Причиной, конечно, была женщина. Она подбила меня помочь ей забраться в Институт средневековой культуры Нью-Джерси и похитить кое-какие сокровища искусства. Я достал грузовик и помог ей вынуть раскрашенное стекло, чтобы через окно проникнуть в здание. Пока я был там, она смоталась, утащив этот витраж. За ним-то она, оказывается, и охотилась. Коллекционеры давали за него пятьдесят тысяч долларов.
Пол Маталена присвистнул.
— А тебе так ни одного и не досталось?
— Ни цента, — улыбнулся Ник. — Ее потом арестовали, а витраж вернули на место, так что, может, оно вышло и к лучшему. Но я с того времени задумался, что воруют люди. Некоторые предметы, на мой взгляд, вовсе ничего не стоящие для кого-то, иногда представляют огромную ценность. Тогда я подумал: зачем мне воровать деньги, и бриллианты, и картины, если я могу специализироваться на странных, необычных безделках.
— Говорят, ты берешь с заказчика двадцать тысяч, а если дело особенно опасное, то и тридцать тысяч долларов.
Ник кивнул.
— Мои расценки всегда постоянны. Инфляции здесь не наблюдается.
— А для меня ты взялся бы за такое дело, Ник?
— На обычных условиях, Пол.
— Я понимаю. Я ничего не прошу задаром.
— Говорят, ты большой человек в мафии? Это верно?
Маталена искоса кинул на него быстрый взгляд.
— Да. Я среди главарей. Но говорить об этом у нас не принято. Я держусь в стороне от политики, Ник. У меня хорошая прачечная, охватывающая все рестораны и частные больницы. Мне это приносит отличный доход, вполне легальный. Сначала некоторые клиенты артачились, но, узнав, что я в мафии, живо подписали контракты. И с конкурентами у меня никаких забот.
— Да, должно быть, дела твои идут хорошо, раз тебе по карману мои расценки. Что нужно украсть?
— Кошку.
— Не проблема. Я однажды украл тигра из зоопарка.
— Эта кошка может оказаться потруднее. Она принадлежит Майку Пирроне.
Ник свистнул. Пирроне был важной шишкой в «синдикате» — одной из самых важных. Жил он в особняке на берегу небольшого озера в Нью-Джерси. Мало кто побывал у Майка Пирроне в гостях. Мало кто жаждал у него побывать.
— Кошка в этом его имении?
Маталена кивнул.
— Ее нельзя не узнать. Большая, вся в полосах, звать Искрой. Пирроне на всех фотографиях с ней. Вот вырезка из журнала.
Он дал Нику фотографию, где Майк Пирроне стоял рядом с пожилым, седым мужчиной, о котором было сказано, что это его адвокат. Главарь мафии держал на руках, как держат ребенка, большую полосатую кошку. Ник хмыкнул и спрятал фотографию в карман.
— Первый раз вижу Пирроне улыбающимся.
— Он любит эту кошку и повсюду таскает ее с собой.
— И ты хочешь украсть ее, чтобы потребовать с него выкуп?
Маталена хохотнул.
— Ну, Ник, ты скажешь! Ты такой же, каким был в школе.
— Ладно. Меня это не касается, раз ты платишь.
— Вот. Здесь бо́льшая часть всей суммы, — сказал Маталена, подавая ему конверт. — Мне нужна кошка к концу недели.
Они еще немного побродили по цветнику, болтая о старых временах, затем распрощались. Ник подхватил такси и поехал по направлению к центру.
Имение Майка Пирроне раскинулось на холме над озером Стаг в Нью-Джерси, в том краю, где полно городишек, носящих гордые имена Спарты, Афин и даже Греции. Места здесь были рыбные, и человек на заправочной станции сообщил Нику:
— В наших озерах водится светлый окунь.
— Попытаю счастья, — сказал Ник. — В багажнике у меня снасти. Как насчет озера Стаг?
— Преимущественно частное владение. Если случайно причалите в неположенном месте, неприятностей не оберетесь.
Ник поблагодарил за предупреждение и поехал дальше. Свернув с шоссе, он по колдобистой проселочной дороге приблизился к владениям Пирроне и оглядел их снаружи. Вдоль всего имения тянулся сплошной забор, поверх которого в три ряда шли электрические провода. Добравшись до запертых ворот, Ник сквозь щели разглядел огромный дом, стоявший футах в двухстах от забора, конец которого уходил прямо в озеро. Майк Пирроне надежно отгородился от непрошеных гостей.
Ник изучал эту фортификацию, когда совсем рядом послышался девичий голос:
— Намереваетесь порыбачить?
Он обернулся и увидел позади своей машины тоненькую блондинку в белых шортах и яркой цветастой блузе. Он не слышал, как она подошла, и не представлял, сколько времени она уже наблюдает за ним.
— Хочу половить светлых окуней. Я слышал, тут хороший клев.
— Здесь почти целиком частное владение, — сказала она. У нее было решительное, загорелое лицо скорее скандинавского типа. Во всяком случае, не итальянское.
— Любопытная ограда. Кто здесь живет — Говард Хьюз[1]?
— Майк Пирроне. Вы, возможно, о нем и не слышали.
— Чем он занимается?
— Вопросами управления.
— Выгодное, видать, занятие.
— Да, выгодное.
— Вы знакомы с хозяином?
Она улыбнулась Нику и ответила:
— Я его жена.
Непредвиденная встреча с миссис Пирроне исключала для Ника попытку проникнуть прямо в дом. Во второй половине дня он взял напрокат лодку и, для вида закинув удочку, медленно двинулся вдоль берега. Больше всего удивило его, что на крючок ему почти сразу попалась большая рыбина. Возможно, это и был светлый окунь, но утверждать Ник не решился бы. Рыбная ловля не относилась к интересующим его видам спорта.
Остановив лодку напротив владений Пирроне, Ник внимательно оглядел берег. Он, похоже, не охранялся. Но в бинокль Ник смог рассмотреть возле самого дома какие-то клетки. Вероятно, там держали сторожевых собак, которых с наступлением темноты выпускали на участок.
Ник проворно рассовал по карманам рыболовные крючки, нейлоновый шнур и пластиковый мешок с множеством дырочек. Бинокль и снасти пришлось бросить. Маленькой ручной дрелью Ник продырявил днище. Когда вода начала заполнять лодку, он привстал, изображая испуг — на случай, если где-нибудь окажутся зрители, затем швырнул дрель за борт и быстро направил лодку к берегу. Через пять минут Ник причалил к запретной территории. Лодка была уже наполовину заполнена водой.
Он немного постоял, обдумывая свой следующий ход, а потом с рыбой в руке стал подниматься на холм, к дому. И почти сразу он услышал собачий лай: к нему неслись по лужайке две огромные немецкие овчарки. Ник бросился к ближайшему дереву, но собаки, которые, казалось, вот-вот догонят его, вдруг замерли, будто окаменели.
Ник, тяжело дыша, прислонился к дереву. От дома через лужайку шел сюда седой человек, тот самый, что был сфотографирован для журнала вместе с Пирроне, — адвокат, и в руке он держал блестящий серебряный свисток.
1
Американский миллиардер, на протяжении многих лет так тщательно прятавшийся от людей, что кое-кто даже стал считать его мифической фигурой. (