Но на ресепшене меня ждал облом. Звонили с почты. Малюсенькое почтовое отделение находилось в центре курортной зоны, и сейчас со мной связалась его единственная сотрудница.
- Вам пришла срочная телеграмма. Придите и заберите.
- В такую погоду? Может вы мне ее прочитаете?
- А смысл? Вы ведь должны расписаться, поэтому приходите.
- Тогда давайте завтра.
- Ну, девушка, ну миленькая, телеграмма-то срочная. Меня же уволят. Ну, пожалуйста, заберите, - чуть не плача запричитала она.
В самом деле все так плохо, или эта работница артистка хорошая? Узнать это сейчас невозможно, и я сдалась.
- Хорошо, - вздох мой был весом с кирпич, - сейчас ребенка с кем-нибудь оставлю и приду.
Долго искать временную няню не пришлось. Отыскав глазами сына, увидела, что он по-прежнему играет с Артемом, а рядом с ними читает Светлана, Артемкина мама. Вот и чудненько, попрошу ее. Подошла и поинтересовалась:
- Что читаем?
Женщина улыбнулась и показала обложку книги. Любовный роман. Название прочесть я не успела, да и зачем? Мне больше по вкусу фантастика, правда и о любви тоже читаю. А если эти две дамы в одном флаконе, то бишь обложке, вообще здорово. Улыбнулась и попросила:
- Светлана, ты не могла бы за Андреем присмотреть? Меня попросили забрать срочную телеграмму, а сама видишь какая погода. Не хочу сына с собой тащить.
- Присмотрю, конечно. Тем более, они с Артемкой так хорошо играют. Но ты к обеду успеешь?
- Думаю, да. Еще ведь больше часа. Но если что, захвати и Андрюшу в столовую, а я сразу туда прибегу. Договорились?
- Иди уже, - шутливо толкнула меня Светлана, - быстрее уйдешь, быстрее вернешься.
- Спасибо.
Подошла к сыну, объяснила ему ситуацию и попросила не шалить.
- Ладно, мам, ты иди, не волнуйся.
- Я скоро, - поцеловала ребенка и поднялась в комнату за сумочкой.
Дорога на почту была недолгой. Ветер дул как раз в спину и усердно гнал меня вперед, так что я почти бежала. Получив телеграмму, я даже сплюнула с досады. Ну и что здесь срочного? Мама, не признававшая новых гаджетов, по старинке сообщала, что люди, снимавшие мою квартиру в Астане, уезжают и жилье освобождают. И главный срочный вопрос: куда деть ключи? Раздраженно достала сотку, позвонить родительнице, но связи не было. Тогда вернулась к почтовому окошку.
- Девушка, я хочу отправить телеграмму. Срочную.
- Пишите, - немногословная работница сунула в окошко бланк. Я быстро намарала: «Мама, пусть вышлют тебе бандеролью, или положат в камеру хранения и сообщат мне адрес и шифр». Оплатив, подумала, что почте доверять не стоит, как появится связь надо будет самой позвонить квартиросъемщикам, телефон где-то был.
Вышла на небольшое крылечко и порадовалась. Ветер затихал, но стали собираться тучи. Надо поторопиться, попасть в отель до дождя. Поспешила вперед, но буквально через пять минут хлынул ливень, да такой, что за пеленой дождя ничего было не видно. Вся промокшая, я шла практически наугад и не заметила стоящий у какого-то здания автомобиль. Только стукнувшись коленкой о преграду, я поняла, на что наткнулась. Было больно, хотелось плакать, и я даже не испугалась, когда из машины ко мне выскочил мужчина. И это был Роман.
Миг – и я в машине. Заботливые руки вытирают мне лицо, волосы, ссадину на ноге. Спаситель мой, от дождя меня спас. А кто спасет от него? В тесноте кабины с занавешенными ливнем стеклами кажется, что мы одни в этом мире, я и притягательный мужчина рядом. Ощущения странные, давно не испытываемые мной. Я уже и забыла, когда последний раз мое сердце застревало в горле, когда сводило сладкой судорогой тело. Даже неловко стало от реакции собственного организма. Закусила губы в стремлении болью прогнать эту тягу, но, когда мужчина поцеловал больную коленку, не выдержала.
- Неужели грязные ноги тебе целовать приятнее, чем все остальное?
Да, я надолго запомню глаза Романа после этих слов. Но еще дольше буду болеть его голодными поцелуями и жаркими, совершенно безумными ласками. Приносящими счастье одной отдельно взятой женщине. Или это они мне показались такими? Сомневаюсь. Во всяком случае, те немногие мужчины, которые цепляли мое внимание после смерти мужа, и в подметки не годились Роману.
Я плавилась и горела, умирала и возрождалась, и не желала, чтобы это безумие заканчивалось. Да что там, я и сама была безумной. Наверняка потому и мысли не возникло о стыде, о том, что взрослая женщина, мать, занимается любовью на заднем сидении автомобиля, словно прыщавый подросток в период бурного гормонального всплеска. Нет, я не думала об этом. Гораздо важнее было погасить возникший между ног огонь, пока он не превратился во все сжигающую вокруг вспышку сверхновой. Мне не хватало действий мужчины, поэтому я терлась о его естество, царапалась и, хрипя, пыталась что-то сказать, попросить. Вырывалась из объятий, и сама зацеловывала и облизывала манящее тело, и, о, боже, даже попробовала его на вкус. В прежние времена я ничего подобного не делала, даже желания не возникало, а теперь распалилась до уровня белого пламени, выжигающего все наносное, и оставляющего только неудержимое желание.