Вы, наверное, прочитали в «Газете» ее письмо, в котором она объясняет, почему мы поженились. А мне хочется рассказать, как я счастлив, что стал ее мужем. Надеюсь, что теперь многие из вас захотят зайти к ней в магазин и поболтать с ней. Что касается меня, то я люблю ее и всегда буду любить».
Письмо было подписано его именем.
Калеб смотрел на Викторию. Она подошла к нему с высоко поднятой головой. Виктория пришла в редакцию, даже не замечая, что за ней идут люди.
Она протянула ему газету.
— Зачем ты это написал?
— Ты тоже на днях написала письмо. О тебе начнут говорить. Найдутся люди, которые станут презирать женщину, которая вышла замуж только чтобы забеременеть.
Виктория посмотрела на него своими большими карими глазами.
— Но в конце ты написал...
Калеб нахмурился.
— Полагаю, кое-кого из женщин это оскорбило бы, ведь я пользуюсь дурной репутацией. Ты оскорблена? — спросил Калеб.
Виктория подошла ближе.
— Я смущена. Я не понимаю.
Калеб обошел стол.
— Чего ты не понимаешь, Виктория?
Толпа попятилась, чтобы дать ему пройти. Виктория обеспокоено посмотрела на него.
— Ты написал... что любишь меня. Это правда?
— Разве я когда-нибудь печатал ложь?
Виктория медленно покачала головой.
— Нет, ты не лжешь. Все это знают, но...
— Что?
Виктория отвела взгляд.
— Но ты никогда раньше не говорил, что любишь меня. — Она произнесла это почти шепотом. — Может, под словом «любовь» мы подразумеваем разные вещи.
Лицо Калеба исказило страдание. Он знал, что ему позволено быть лишь любящим другом.
Калеб сделал шаг к ней и погладил по щеке.
— Ты не понимаешь слова «любовь», Виктория? Придя ко мне, ты лишь хотела ребенка и не ожидала встретить любовь?
Он легко обнял ее, и она задрожала. На ее лице он заметил следы слез.
— Наверное, я лгала себе и тебе, — прошептала она. — Я пришла, потому что хотела тебя, а ты был недосягаем. Ты не встречаешься с женщинами из Ринваля, а если бы и позволил себе это, меня бы ты не выбрал. Это я хотела тебя. Всегда.
У Калеба закружилась голова. Земля качалась под ногами.
— Ты хотела ребенка, — поправил он ее.
Виктория глубоко вдохнула.
— Да, — сказала она, — но больше всего я хотела тебя.
Калеб перестал дышать. Женщины всегда хотели его. Но от нее он ждал большего, он хотел, чтобы она всегда была с ним.
После слов Виктории в толпе зашептались. Она обернулась и увидела шокированные лица жителей Ринваля. Бросив на Калеба беглый взгляд, она выбежала из здания.
Что с ней случилось?
— Виктория! — прокричал Калеб и ринулся за ней, но толпа мешала.
— Что здесь происходит, Калеб? — спросил кто-то. — Письмо Виктории, конечно, странное, но твое... Это что, трюк газетчиков? Это правда, что «Газета» в бедственном положении?
Калеб не отвечал. Ему было плевать на «Газету». Он проталкивался вперед.
— Свадьба — это только спектакль? — спросил другой, загораживая ему проход.
Калеб видел, как Виктория повернула за угол. Нет, свадьба — не спектакль. Это самое светлое, что случилось с ним в жизни.
— Извините, мне нужно догнать жену, — сказал он, продираясь сквозь толпу в стремлении догнать любимую женщину. Он должен выяснить, почему она убежала.
Калеб бросился в магазин, но ее там не было. Тогда он помчался к ней домой, но безрезультатно. Он даже отправился к себе, но и там остался ни с чем.
Калеб понял, что Виктория пряталась от него или от себя. Но одно он знал точно: это была женщина, которую стоило любить и ждать, ждать вечно, если понадобится.
Калеб сел и поудобней устроился на ступенях ее дома.
Было уже темно, когда Виктория вернулась домой. Интересно, прекратил ли город смеяться над ней. Ее не пугали насмешки толпы. Мнение только одного человека было важным сейчас, но этого человека она не хотела видеть. Калеб сказал, что любит ее, но под словом «любовь» они понимали разные вещи. Она сказала, что хочет его, но он не стал счастливым. Калеб не пытался остановить ее, когда она уходила. Не сказал ни слова. В течение тех недель, что они жили порознь, Калеб ни разу не попросил ее вернуться и вдруг опубликовал это письмо в газету.
Она медленно поднималась по ступеням веранды, когда вдруг чьи-то руки схватили ее и прижали к сильному телу. Виктория закричала.
— Не кричи, — прошептал Калеб. — Пожалуйста, не убегай от меня, Виктория. Останься.
Она осталась.
Калеб взял в ладони ее лицо.
— Когда ты сказала, что хочешь меня, я подумал — это минутный порыв. Наверное ты смутилась, когда я признался тебе в любви прямо в газете. Ты всегда сторонилась толпы. Я не хотел обидеть тебя, раскрывая твои секреты, — прошептал он. — Прости меня.