Поправив дочке одеяльце, я нежно её целую и, стянув с пальца кольцо, ложусь в кровать. Выключаю свет и продолжаю думать. О внезапной командировке Ксанора, о том, что завтра нас в самолёте будет трое. Ну или четверо. Но сколько бы ни было пассажиров, их присутствие не спасёт меня от внутреннего раздрая, который появляется всякий раз, стоит появиться где-нибудь поблизости старшему брату.
Надеюсь, у него большой самолёт, и, надеюсь, во время полёта он будет очень сильно занят и не станет обращать на меня внимание. А я постараюсь не обращать внимание на него.
Да, постараюсь.
Вот.
Утром просыпаюсь рано, чтобы, пока дочка спит, успеть собраться. Фелисия сказала, что меня заберут в девять. Надо напомнить Дине и попросить её не опаздывать.
Но прежде чем я успеваю набрать няню, она сама со мной связывается. Выглядит Дина, мягко говоря, неважно. Глаза красные, нос распух, кожа бледная, а на щеках лихорадочный румянец. Видно, что у неё высокая температура.
Йорги!
— Ленни, мне нужен отгул. Лучше два, — высморкавшись, просит она.
— Боги, Дина, ты как? — с тревогой спрашиваю я.
За полтора года, что мы знакомы, она ни разу не болела, а сейчас кажется совсем расклеившейся.
— Фигово. Очень. Извини, но сегодня я не приду. И завтра, наверное, тоже.
— Об этом даже не думай. Может, тебе что-нибудь нужно?
Дина качает головой и пытается улыбнуться, но вместо этого лицо у неё приобретает какое-то страдальческое выражение.
— Лекарство при мне, платочки и горячий бульон тоже. Так что как-нибудь продержусь. Извини, что из-за меня у тебя не получится полететь в Широн.
— И об этом тоже не думай. Главное, отдыхай и скорее поправляйся, — заверяю я свою палочку-выручалочку, которая ни разу меня не подводила (поэтому сейчас ей более чем простительно), а отключившись, набираю Фелисию.
Но сонорина Сольт находится вне зоны доступа. Я звоню ей снова и снова, однако её сейт остаётся выключенным. Позвонить Хоросу? Боги упасите! И писать ему тоже не стану. Я после позавчерашнего (и позапозавчерашнего) даже видеть его не желаю!
Любитель ультиматумов.
— Ну что ж, ребёнок, значит, будем вместе выбирать статуи, — говорю зевающей Мариселе и иду вместе с ней умываться.
После завтрака, быстро приведя себя в порядок, начинаю собирать вещи дочери. Первое — лекарства, это самое важное. За последний месяц было всего два приступа. Свидетелем одного стал Гаранор, а другой случился при Дине. Она мне даже сначала ничего не сказала. Только когда я заметила, что в аптечке стало меньше на одну ампулу, призналась.
Помимо лекарств я беру с собой и смену одежды для малышки, и пижамку, и несколько игрушек, а то мало ли… Вечером мы уже должны быть дома, но с маленьким ребёнком лучше ко всему быть готовой.
Ровно в девять за мной залетает Эстебан. Сейт Фелисии по-прежнему выключен, а водитель не в курсе, почему сонорина Сольт не отвечает на мои звонки. Может, оставила его дома…
Увы, в салоне самолёта, к своей досаде, я выясняю, что дома осталась сама сонорина Сольт. И полетим мы уже втроём. Вчетвером, считая Литу.
Жаль, что не заболел Гаранор!
Хорос предлагает мне устраиваться в кресле напротив, но я категорически не желаю весь полёт любоваться его аристократической физиономией и выбираю кресло справа. Мягкое и глубокое, из мягкой кожи цвета густой карамели. Пусть лучше нас разделяет широкий проход, чем маленький круглый столик, на котором в ореоле пара белеет чашка крепкого брула.
Камила, секретарь этого диктатора, оказывается девушкой очень приятной. Кажется, мы с ней уже встречались. В то злополучное утро, когда я пришла к Хоросам наниматься на работу.
После того как мы взлетаем она подходит к нам, перебрасывается со мной парой фраз и, присев на корточки, трогает Мариселу за щёчку, а потом осторожно гладит её маленькую ручку.
— Какая милаха. У вас чудесная девочка, сонорина Лэй.
— Спасибо, — улыбаюсь ей в ответ.
Дочка явно стесняется (или просто играет). Отворачивается и замирает, уткнувшись лицом мне в грудь.
— Марисела, а со мной ты не хочешь поздороваться? Мы ведь с тобой уже знакомы, — оторвавшись от экрана сейфота (хотя лучше бы не отрывался), зовёт её Гаранор.
— Она вас не помнит.
Жаль, о себе я не могу сказать то же самое.
— Ну значит, будем знакомиться заново.
Хорос выключает сейфот, бросает Камиле:
— Потом поработаем, — и разворачивается к нам.
И мне даже кажется, что проход подозрительно быстро сужается, стирается расстояние между нами.
Впрочем, на меня Тёмный не смотрит, всё его внимание приковано к моей дочери.
— Хочешь посмотреть, как мы летим над облаками? Из больших-больших окон. Уверен, так высоко ты ещё никогда не летала. Что скажешь?
Лита несмело разворачивается к этому не желающему работать, а Хорос, растеряв остатки совести, протягивает к ней руки.
— Я думаю, не стоит, — крепче прижимаю к себе ребёнка.
— Считаете, я не в состоянии ладить с детьми?
— Считаю, вы ни с кем не в состоянии ладить. Кроме Фелисии, — добавляю справедливости ради.
Оглядываюсь на Камилу. Та сидит в самом конце просторного салона, закинув ногу на ногу, и водит пальцем по экрану сейта, делая вид, будто ничего не видит, не слышит и не замечает. Как будто её нет с нами.
Минус ещё один пассажир.
— Это вам так кажется, Эления, — заявляет Тёмный, продолжая протягивать руки к моему ребёнку. — Лита, пойдёшь ко мне? Не всё же тебе только с мамой сидеть. Ты ведь у нас уже взрослая, самостоятельная девочка.
Эта взрослая, самостоятельная девочка, по идее, должна ожидаемо засмущаться и отвернуться от несносного дяди. Но вместо этого она начинает к нему тянуться, а я настолько шокирована этим произволом и безобразием, что позволяю Хоросу забрать у меня дочку.
— Пойдём, познакомлю тебя с пилотами. А потом мы вместе поищем конфеты. Какой же самолёт без конфет? И даже если мы их здесь не найдём, то обязательно найдём их в Широне. Как ты на это смотришь? Хорошо?
— Хасё, — несмело соглашается Марисела, и… они уходят знакомиться с пилотами.
А я остаюсь сидеть и пытаюсь понять, как мне вообще на всё это реагировать.
Бессовестный похититель маленьких детей долго не возвращается, и я уже начинаю волноваться. Пытаюсь отвлечься эсэмэсками Ксанора и голографическими фото с пейзажами острова, которые он мне отправил, — не получается. Захожу на сайт сонорины Монтеро, чтобы в который раз просмотреть её работы, но мысли, как назло, опять убегают к Хоросу. Нагло утащившему от меня дочку.
Интересно, когда ему надоест эта игра? Или он всерьёз решил, что, чтобы заполучить моё тело, достаточно завоевать внимание Мариселы?
Не думала, что вы, сонор Хорос, настолько наивны!
Ваш брат поначалу тоже пытался, но потом понял, что эта провальная тактика. Нет, Ксанор не перестал общаться с Литой, видно, что она вызывает в нём определённые чувства, но он быстро устаёт от возни с малышкой. Он этого не показывает, ни разу не подал виду, но я чувствую это где-то на уровне инстинктов.
Сама ведь полтора года назад была такой же, как младший Хорос.
Усилием воли возвращаю себя на сайт сонорины Альбы, но потом, не выдержав, всё-таки поднимаюсь.
Ну где там они застряли?!
Прошёл уже почти час, а Тёмный всё не появляется, и меня это напрягает. Сколько можно на облака любоваться? С самым решительным видом я покидаю пассажирский салон, но возле кабины пилота в неуверенности притормаживаю. Замечаю справа в стороне лестницу, уводящую наверх растянутой пружиной. Интересно, что там? И где Гаранор с моим ребёнком?
Решительно касаюсь двери, та отъезжает в сторону, и я ловлю на себе взгляд обернувшегося ко мне пилота:
— А где сонор Хорос?
Мужчина пожимает плечами и с улыбкой отвечает: