Глава 4
В царстве еды я появилась вовремя – все как раз только сели обедать. Двое – мужик, пустивший меня внутрь и вертлявая девица, уже сидели за столом.
– О, гляди-ка! Вот же она пришла! – громыхнул мужик. – Я ж говорил тебе, что Егорычу взяли сиделку, а ты не верила! Проходи, чего как неродная!?
– Эм, здрасьте, – буркнула я, смущённая столь громкой встречей. Девица, усмехнувшись, поглядела на меня и представилась – Катька. Женщина у плиты приветливо кивнула и пропела – Марья Васильевна. Я шаркнула ножкой и выдала – Надежда. Момент испортил мужик – так хлопнул меня по плечу, что я чуть не присела от испуга, и почти выкрикнул – Иван. В ухе немедленно зазвенело, и я поспешила сесть чуть дальше от этого громкоговорителя.
– Ну и зачем ты так орёшь? – укоризненно спросила мужика Марья Васильевна – полная дама в возрасте, ставя передо мной чашку с ещё дымящимся супом и парой пампушек. Желудок радостно взвыл, а я, смущённо поблагодарив, набросилась на еду.
– Забыл, – повинился Иван и, посмотрев на меня, пояснил. – Контузия. Со времён армии ещё. Всё, кажется, что говорю тихо.
Покивав, и выдав глубокомысленное «Аааа!», вернулась к тарелке. Я не ЛОР, помочь не смогу. Дальше обед потёк обычно, меня особо не забрасывали вопросами и, всё, что удалось выяснить – я уже вторая сиделка, которую наняли для ухода за хозяином. Первую выгнали почти через две недели то ли из-за воровства, не то по причине несогласия с лечащим врачом.
«Всё же правильно сделала, раз не стала говорить про медвуз. Если я не найду общий язык с этим доктором, то надолго здесь не задержусь…»
А что именно произошло с хозяином, никто толком не знал, всем сказали – был инфаркт, а потом, паралич. Таким овощем, Егор Егорыч лежит уже около месяца и, с каждым днём ему становится всё хуже. Все, кроме Катьки, давно работали в этом доме и переживали за своё будущее. А что, работа непыльная – в доме почти никто не живёт, готовить много не надо, уборкой и участком тоже не слишком напрягают. Особенно с того момента, как заболел хозяин. Его новая жена – Анджелла Олеговна не любит сюда ездить, предпочитая жить в городе, поэтому бывает здесь не так часто.
К вечеру Илья Петрович уехал, пообещав вернуться через два дня. Прислуга покинула дом ещё раньше – сразу после ужина. Марья Васильевна и Иван жили вместе и вроде как были супругами, вдаваться в подробности я не стала, а только похихикала про себя над их сказочным совпадением. Катька раньше оставалась рядом с хозяином, но ей было тяжело за ним ухаживать, и она была только рада скинуть с себя непосильную обязанность.
Комната с моими вещами располагалась напротив хозяйской, но я должна была круглосуточно находиться рядом с подопечным. Сбегав переодеться в пижаму, приступила к привычной работе.
Обмыть, переодеть, сменить бельё – все действия настолько отработанные, что над их порядком уже не задумываешься. Когда мыла, заметила покраснения на коже – видимо, за здоровьем Егора никто особо не следит, и у него начали появляться пролежни. Странное отношение к человеку, за внимание, к которому, платят немаленькие деньги. Сделала массаж, разогнав застоявшуюся кровь и, пообещала себе выяснить, что здесь происходит. Мужчина, так и оставался безучастным овощем и никак не отреагировал на мои действия, и я спокойно ушла в свою комнату.
Сегодня я оказалась практически предоставлена сама себе – прислуге до меня особой заботы не было, очередной приход «шарлатана» не планировался, а моя нанимательница улетела по своим делам на неопределённое время, даже не удостоверившись, что я прибыла на место службы. Будильник прозвонил вовремя и, я даже успела ополоснуться, прежде чем ко мне заглянула Катька.
– Привет. Шустро ты, – поздоровавшись, оценила мои мокрые после душа волосы. – Идём завтракать. Марь Васильна та-акие блинчики сделала! М-м-м… – красноречиво закатила глаза горничная. – Не поторопишься – сама виновата!
Дверь со стуком захлопнулась, а я осуждающе покачала ей вслед головой – похоже, что она не особо заботится о соблюдении личных границ. Разве можно без стука врываться в комнату молодой девушки? Ну ладно, не молодой – почти тридцать три стукнуло, но всё же!
Фу! Брюзжу, как старуха. Привыкла жить с ба – та никогда себе подобного не позволяла, вот я и расслабилась.
Решив бросить ворчать и всё же поторопиться к столу, быстро вытерла волосы и, скрутив их в пучок, поспешила на кухню. Непередаваемый запах жареных блинов разносился по всему дому, долетая даже до моей комнаты. Как всегда жадный до выпечки желудок, нетерпеливо подгонял слишком медленное тело, изображая предсмертные конвульсии. Наше приветствие прозвучало гармонично и слаженно – моё «Доброе утро» поддержал громкий вопль умирающего – «Брр-рллььь-ррр». Я покраснела, а Мария Васильевна снисходительно улыбнулась и, докинула в мою тарелку ещё пару солнечных кругов. Желудок радостно взвыл, а у меня лицо покрылось красными пятнами. От стыда.