Насчет нескольких минут я, правда, как оказалось, погорячилась.
Большой босс появляется в поле моего зрения спустя добрых полчаса, когда я уже всерьез начинаю задумываться над тем, чтобы пойти его искать.
Допиваю для храбрости оставшееся в бокале шампанское, поднимаюсь на ноги и направляюсь прямым ходом к своему «благоверному».
— Дорого-о-о-о-ой! — мурчу, подойдя ближе. Блин, если бы знала, что после шампанского моя интонация будет более чем миролюбивой, дернула бы бокальчик для храбрости еще в машине.
«Дорогой» всем своим видом изображает радость при виде меня, но дается она ему, кажется, куда тяжелее. Трезвый же все-таки.
С трудом, но я все-таки завладеваю вниманием большого босса, отвожу его на безопасное расстояние от других гостей вечера и подробно рассказываю о том, что произошло за время его отсутствия.
Как я и предполагала, Сергею Дмитриевичу до лампочки, что бредовая идея пришла в голову совсем не мне. По его лицу понятно — дело плохо. Сейчас начнется лекция о том, что я и сама бы могла выкрутиться.
Однако лекции не начинается, вместо нее за спиной раздается женский голос:
— Сереженька, как хорошо, что я тебя до отъезда поймать смогла!
— Валерия Станиславовна! — растягивает губы в улыбке мой «дорогой» и кивает подошедшей к нам жене верховного потенциального партнера, которая тут же заводит речь о совместном визите в приют.
Ну вот, может хотя бы теперь до мужчины дойдет, что я тут ни при чем.
Помимо уже услышанной мной информации теперь звучит и новая. В основном о том, как нам будет прекрасно и интересно провести день за таким благим занятием.
Сомневаюсь, что Сергей Дмитриевич со словами женщины согласен, но виду он не подает. Хотя, даже если бы он захотел, вряд ли бы смог вставить хоть слово. Валерия Станиславовна — тот еще бронепоезд.
Когда женщина заканчивает речь, материализуется еще и ее супруг, тут боссу уже деваться некуда, приходится на все соглашаться. Он же не убийца собственного бизнеса.
А дальше начинаются массовые пожелания доброй ночи и прощания. Хвала небесам, мы уезжаем одними из первых, от натянутой улыбке уже начинает побаливать лицо.
По засыпающему городу мы едем молча. Ни Сергей Дмитриевич, ни я вести светскую беседу не желаем.
Необходимость сказать хоть что-то накрывает меня, когда большой босс останавливает машину возле моего подъезда.
— Не волнуйтесь. — зачем-то говорю я, поддавшись благородному порыву. — Даже если Валерия Станиславовна не передумает, не так уж и сложно ей подыграть. Можно заключить очередной договор о том, что я у вас не работаю, и провести пару незабываемых часов в приюте для животных.
Последнее предложение, тихое и поспешное, выдает моя жаждущая денег часть. Проснулась все-таки на ночь глядя. А первые… Сложно вообще сказать, откуда во мне такое великодушие взялось и с чем оно связано.
Сижу теперь, хлопаю глазами и пялюсь на мужчину, отчаянно жалея о том, что не могу стирать память. Ну, суперспособность там какая-нибудь или приборчик типа того, что был в «Людях в черном». Очень бы сейчас кстати пришлось…
Сергей Дмитриевич отвечает не сразу. Несколько секунд смотрит на меня молча, а потом все-таки заговаривает, старательно выделяя каждое слово. Ну, знаете, снова эта прекрасная манера разговора как с дебилкой.
— Мы не будем больше ничего подписывать. Кажется, я ясно дал вам понять, что это была разовая акция. Вы мне не подходите.
Слова большого босса, на удивление, меня задевают. Буквально на мгновение я ощущаю острый укол обиды, однако не подаю вида.
А чего я ждала? Благодарностей? От него-то?
Не отвечая на последнюю реплику, беру сумочку, застегиваю пальто и лишь затем смотрю на Сергея Дмитриевича.
— До свидания. — отвечаю коротко, в последний момент удерживая себя от «было неприятно познакомиться», все-таки деньги он мне еще не перевел.
Мужчина лишь кивает, и я выхожу на улицу, тихо захлопнув дверцу. Вдыхаю прохладный воздух и иду к подъезду, слушая шум отъезжающего автомобиля. А буквально через пару мгновений пиликает телефон, оповещая о том, что баланс моей банковской карты пополнен ровно на сорок тысяч. Настроение сразу ползет вверх.
И что это еще за секундная слабость была? Что за обида? К черту ее!
Может, хотя какое «может»… Совершенно точно, абсолютно прекрасно, что с этим мерзким большим начальником мы больше не встретимся.
Ради сорока тысяч стоило потерпеть один вечер, а дальше… Дальше я что-нибудь обязательно придумаю. Вот прямо с утра и начну думать, а сейчас — спать. Сегодня был слишком долгий день.