— Морион, где мы? — спросила она, ощущая, как Жнец нежно покалывает косой между ее некромантскими лопатками.
— Ты угадала. Но пойдем, — вместо ответа пригласил Даррен, не отпуская ее руку и успокаивающе погладил пальцы. Впереди ждали огромные двери с гербами. — Ничего угрожающего здесь уже не осталось. Все выгребли ищейки.
— Здесь холодно, как в нечистой могиле. Или на капище.
Он очень внимательно посмотрел в ее встревоженное лицо. А потом снял пиджак и укрыл ее плечи, своим теплом отрезая не только инфернальный холод, но и страх. Даррен привлек ее к себе, давая отдышаться своим живым теплом. Согревая враз заледеневшие ладони телом, и всю ее сразу — своей невозможной магией.
— Ты из-за них стала теоретиком?
Он пропустил через пальцы локон ее белых волос. Не каждому некроманту удается такого добиться.
Ладно. Ей ли бояться отголосков Пустоты? В конце концов она, и правда, уже седая. Что может произойти?
— Ладно, я готова.
Морион отпустил ее, подошел и толкнул двери, серый свет осветил его фигуру, видимо, в зале было много окон. Он остановился на пороге, дожидаясь ее, и Лорейн нехотя поплелась дальше, удерживая на плечах пиджак.
В зале не было не только ничего угрожающего, в нем не было ничего, кроме каминов и окон. Пустой, огромный, помпезный. Лорейн чувствовала сквознячок Пустоты от разрыва с Гранью, который не маскировал даже огонь в камине, уж больно специфический холод с привкусом тлена, но в остальном... Да, просто зал. Она поморщилась, но позволила завести себя внутрь.
— В этом зале находится родовое древо Морионов, у тебя есть шанс познакомиться с новообретенными родственниками.
— О, они куда ближе, чем ты думаешь, — пробормотала Лорейн, ежась от холода, который чувствовала одна. — Здесь Грань повреждена.
— Что?
Он остановился и снова со всем вниманием обернулся к ней. Никогда ее не слушали так серьезно, так... полностью. В карих глазах отражался огонь, но не делал взгляд теплее. Сосредоточенное ожидание информации, которую нужно принять к сведению. Вот, что это был за взгляд. Она может сказать любую глупость, и он поверит. Поэтому она улыбнулась и не стала предавать это доверие.
— Убийство может создавать разрывы в Грани, и они затягиваются дольше, чем при естественной смерти. Я чувствую, что здесь несколько разрывов, в реальность просачивается энергия Пустоты. Не слишком опасно, но потенциально в этом зале можно сделать фабрику упырей.
— Покажи мне, — попросил он и протянул раскрытую ладонь.
Поделиться даром, смешать магию... Попробовать и его магию на вкус. Что ж... Мысли утекли в воспоминания о прошлой ночи. Стало жарко, несмотря на Пустоту под боком. Кажется, она теперь понимала, почему он старался держать дистанцию: о делах совершенно невозможно думать. Особенно, когда уже знаешь, как с ним бывает.
— Лорейн, — позвал он с улыбкой, и она разозлилась на себя, понимая, что мысли он ее уловил без всякой телепатии.
Но спросить на всякий случай стоило. На будущее, так сказать. Всех прошлых глупостей, что она себе нафантазировала, разглядывая злодея, уже и Слеза Таори не изменит.
— Ты даром читать мысли, случайно, не владеешь?
— К счастью, нет. Мне вполне хватает твоих взглядов.
— Для чего?
Он покачал головой:
— Для всего, Лорейн. Иногда, чтобы страстно хотеть тебя... придушить. Дай руку и покажи потоки.
Она улыбнулась приятному признанию, закрыла глаза, чтобы не отвлекаться больше, и скользнула ладонями в тепло его рук, в горячую тьму его трескучей магии. Закрыв глаза, она ощущала острее, как смешивается ее аура и Сила с его. Как беспросветная бархатная Тьма вливается в ладони и потоки, прямо в кровь, а кожу и пальцы покалывает от разрядов энергии. Аура, которая могла заполнить все пространство вокруг, теперь заполняла саму Лорейн. Это было во много раз сильнее, чем, когда она надела браслет в подвале. Но очень похоже. Такое же осознание могущества. Она открыла глаза, зная, что теперь и он увидит и почувствует Грань через нее. Она могла бы даже провести его за Грань, в Пустоту.
Тонкие трещины паутиной покрывали пол прямо под их ногами. Более крупные линии вырисовывали знакомую гексаграмму.
— Мать твою упыриную во все щели, — обалдело подытожила магический опыт Лорейн с элегантностью благородной леди.
— Действительно, — согласился матерый уголовник.
— У вас тут точно никого не убивали в ближайшие дни, лорд Морион?
Он изучающе рассматривал линии. Между бровей пролегла глубокая складочка. Лорейн безотчетно хотелось ее стереть. Но, кажется, это возможно только одним способом — закончить эту историю.
— Поверьте, леди Лорейн, если бы я кого и убил бы в ближайшие дни, вы бы узнали первой.
— Потому что меня?
— Потому что тебя.
Лорейн ощутила прилив совершенно иррациональной гордости.
— Забавный факт дня! — прокричало на весь зал Стекло в кармане, отражаясь в пустых стенах и высоком потолке, и они разжали руки, теряя магический контакт. — Кто прошлое помянет, тому будущего не видать!
Они переглянулись.
Впервые возразить было нечего. Мысль-то мудрая.
13.4
— Ладно, подумаем об этом позже. Нужно рассказать Лорану.
— Нужно закрыть разрывы.
— Нет. Возможно, они нам как раз пригодятся.
Он обнял ее за плечи.
— Пойдем, я все-таки хочу показать тебе древо, — Даррен указал ладонью на стену.
Лорейн вздохнула и прикусила краешек губы. Пальцы еще подрагивали от чужой магии, трескучая темнота жалила их, растворяясь и исчезая, вытесняемая магией Лорейн. Но пока она струилась по венам и согревала.
Морион пробудил вьюнок с линиями крови и указал на горящее алым светом имя тетки. Оно ярко выделялось на черной стене и сером побеге рода. И оно стояло не в одиночестве! От Вирджиллии тянулась ветвь с именем ребенка. Деклан Каверли. Прочерк, видимо, обозначавший внебрачные связи, соединял Вирджиллию с неким Элнордом Каверли.
— Как видишь, она действительна жива, но...
Лорейн дотронулась пальцем до имени и сразу отдернула.
— Ого! Пульсирует! — случайно оборвала она его на полуслове.
— Это сердце, — пояснил Даррен с неожиданной лукавой улыбкой, будто они тут не говорили о жуткой некромантии и убийцах. — Не могу не признать, в этой стене очень красивая магия. Я такой больше нигде не встречал.
Она вопросительно дернула бровью и пальцами нашла имя Даррена на стене, а потом положила вторую руку ему на грудь, под сердце. Они стояли рядом, он склонил к ней голову, а Лорейн прислушивалась в тишине к пульсации его сердца, отдававшейся в пальцах и ладони. Оригинал тихо вздохнул, и стук участился. Лорейн и сама задышала чаще. Ладонь на дорогом жилете увлажнилась.
— Запаздывает, — с улыбкой констатировала она и попыталась отстраниться.
Даррен поймал ее за запястье и притянул всю ее в объятия.
Он не сказал ничего, только очень недовольно и отчаянно резанул взглядом по лицу и наклонился, губами сталкиваясь с ее губами. Его ладонь легла на ее затылок, быстро и осторожно, удерживая на месте. Не давая ни утонуть в поцелуе, ни отстраниться. Его поцелуй был горячим, страстным, трескучим и темным, как его магия. От был не тенью, а продолжением тех поцелуев, что они дарили и забирали ночью.
Лорейн и сама тянулась к нему. Ногти царапнули шелковистую ткань жилета, и ее впечатало в зачарованную стену. От этого она рассмеялась, прерывая поцелуй, и промурлыкала ему в губы: