– Так что произошло?
– Ну, – продолжала она, – я ждала в их квартире, пока девушки не вернуться. Откровенно говоря, я не предполагала, что какая-нибудь из них получит работу, мне казалось, что ни о какой работе там и речи нет. Но сидела и ждала. Вернулась Ева, очень возбужденная, с ней был какой-то мужчина. Сказал, что он не Хайнс, а его представитель, что Ева получила работу и должна приступить к новым обязанностям сразу же. Я уже говорила, что Ева была очень возбуждена. Трудно было этому удивляться, потому что мы получили бы значительную сумму денег, если бы нам обоим заплатили по договоренности, и если бы мы были на полном содержании. Все это выглядело заманчиво, поэтому мы пошли.
– Мы с Корой пришли в квартиру сразу же после вашего ухода, – сказал Мейсон. – Я так понимаю, что вы упаковывались очень поспешно?
– Никакой упаковки не было и это сразу меня насторожило. Он позволил нам взять только самые необходимые вещи, которые можно положить в обычную, не возбуждающую никаких подозрений, сумку.
Мейсон вопросительно поднял брови.
– Обычную бумажную сумку из магазина, – сказала она. – Этот мужчина принес ее с собой. Он сказал, что не хочет, чтобы нас видели там, куда мы должны пойти, с каким-то багажом. Мы должны были нести эту сумку так, как будто возвращаемся из магазина с какими-то покупками.
– И куда он вас привез? – спросил Мейсон.
– В роскошную небольшую квартиру. Не в какую-то обычную, а действительно хорошую, современную, трехкомнатную квартиру. Мы вошли туда так, как будто давно там живем. Потом этот тип сказал: мистер Хайнс снимает эту квартиру, только не на свое имя, а на имя Хелен Ридли. В условиях договора предусмотрено, что ему нельзя сдавать эту квартиру никому другому, и поэтому, чтобы ее не потерять, Ева должна выступать под именем Хелен Ридли. И мы должны всем говорить, что ее так зовут, а она сама должна будет помнить об этом, когда к ней будут так обращаться. Потом он нам долго рассказывал о том, как трудно было найти эту квартиру, как управляющая домом хотела помочь им, но не желала слишком уступать, потому что потеряла бы свое место. Во всяком случае, Ева должна выдавать себя за Хелен Ридли и тогда все будет в порядке.
– И что вы ответили на это?
– Я не поверила ни единому его слову, – сказала миссис Винтерс воинственным тоном. – Сразу, как только он начал говорить, я догадалась, что это какая-то паскудная афера, но решила сидеть тихо, пока он сам не проговорится. Я была принята на работу как опекунша и решила выполнить свою задачу как можно лучше. Мистер Хайнс не может тут рассчитывать ни на какие фигли-мигли.
– Вы можете сказать, как он выглядит? – спросил Мейсон.
– Ему около тридцати лет, темные волосы, вылупленные глаза и он носит очки. Высокий, слегка как бы тестообразный.
– Скорее всего это тот же самый мужчина, который позже заплатил остальным брюнеткам по десять долларов.
– То же самое сказала Кора, когда я ей его описала.
– Итак, Ева Мартелл была поселена в этой квартире как Хелен Ридли. Было что-нибудь в этой квартире?
– Было ли там что-нибудь! – повторила Адела Винтерс. – Там было абсолютно все. Одежда, белье, нейлоновые чулки, кремы – все, что может быть необходимо женщине. А этот представитель мистера Хайнса...
– Он сказал, как его зовут?
– За кого вы меня принимаете? – спросила она обиженным тоном. – Это ведь очевидно, что Хайнсом был он сам. Это он написал объявление и напечатал в газете, это от начала и до конца его рук дело. Я убеждена в этом.
– Но он ни разу не назвал своего имени?
– Нет, он постоянно повторял, что является представителем мистера Хайнса. Одно я вам скажу точно: он быстро действует. Завел нас наверх, в квартиру, велел нам ждать там, пока он не вернется и чувствовать себя как дома. Потом очень поспешно ушел, наверное для того, чтобы сказать другим девушкам, что место уже занято. Вернулся через полтора часа и сообщил нам немного больше подробностей.
– И что это за подробности?
– Прежде всего он сказал нам, что мы должны полностью отключиться от нашей обычной жизни, должны жить в этой квартире и не поддерживать никаких контактов, кроме тех, что позволит Хайнс. Нам нельзя звонить кому-либо из знакомых, нельзя писать письма, ни пробовать связаться каким-либо другим способом.
– Он сказал почему?
– Нет. Именно в этом и состоит наша работа. Он сказал, что так должно быть, что это относится к нашим обязанностям. Ева Мартелл должна быть Хелен Ридли. Я должна выступать под собственным именем и исполнять роль подруги и опекунши. Нужно производить впечатление, что Хелен Ридли болеет и с каждым днем все серьезнее. Ева должна почти не выходить из дома, и если кто придет, то мне нужно отвечать, что ее состояние не позволяет ей никого видеть. Если бы я поняла, что это кто-то из хороших знакомых, то должна отвечать, что она вышла. Если кто-то позвонит, то я должна отвечать, что мисс Ридли позвонит через некоторое время и записывать номера телефонов. Потом я должна звонить Хайнсу и сообщать об этом. И это все. Хайнс сказал еще, что если мы будем выходить из дома, то Ева должна надевать только те вещи, что есть в квартире. Это значит, что ей запрещено носить свою одежду. Теперь вы понимаете, мистер Мейсон, почему ему нужна была девушка со строго определенными размерами? Вся затея – это изображение другого человека.