- Эээ … Квентин? – позвала она.
Колдун поднял удивленный взгляд, словно уже давно забыл о ее присутствии.
- Можно? – она указала на шкаф с травами.
Бровь колдуна на мгновение озадаченно взлетела вверх, но тут же вернулась на место. Натужно изобразив на лице гостеприимное выражение, Квентин махнул рукой: “мол, конечно, не стесняйся” и вернулся к своей пробирке.
Дверцы распахнулись легко и бесшумно, вездесущая домовиха следила за тем, чтобы петли работали исправно. На полках лежали одинаковые холщовые мешочки с вышитыми надписями. На несколько минут Джен просто выпала из реальности, погрузившись в ароматный мир засушенных трав. Чего здесь только не было! Шестицветковый астрагал, болотный аир, белая акация, черноплодная арония, душистый базилик, березовые почки, пятнистый болиголов, ноготки календулы, шерстистая наперстянка, одуванчик, омела, едкий очиток, сенной паражитник, горькая полынь, весенний первоцвет, тангутский ревень, круглолистая гручанка и еще сотня других наименований. А вот самого нужного – корня кладбищенского лопуха – не оказалось. Жаль. Прихватив сныть, ночную фиалку и цикорий, Джен вернулась к столу.
В верхнем ящике нашла специальный нож для вырезания рун – новенький, с блестящей перламутровой рукоятью. Джен бросила виноватый и одновременно благодарный взгляд на колдуна, но он даже не смотрел в ее сторону. Или все же смотрел? Вдруг колдун изподтишка наблюдает за ней? Джен тряхнула головой. А, не важно.
Из стопки бумаги на подоконнике вытащила лист пергамента, а на соседнем столе позаимствовала перо и чернильницу. Теперь оставалось придумать узор, хороший такой, с подвохом, чтобы наверняка выманить нежить наружу. Что мертвяки больше всего любят?
Она вспомнила, как с ребятами бегала на кладбище упыря поднимать. Хотели напугать мистресс Хлопникс – нервную и болезненную учителку по цветоведению. Да толи упырь попался норовистый, толи неопытным второкурсникам знаний не хватило, только мертвяк разбушевался не на шутку, так что всю школу на уши поставил. Ректор собственноручно его тогда в могилу отправил, а затем щедро раздал “благодарности” участникам мероприятия. И Джен, как всегда, досталось больше всего. Вообще-то она редко выступала зачинщицей каверз, но почему-то всегда оказывалась крайней. Судьба, видать, такая.
На подоконник бесшумно спланировал филин, чуть приподняв перья над ушами. Джен равнодушно на него покосилась и опять уставилась на пустой лист пергамента. Трудно пугаться, зная, что под этим скопищем перьев и пуха скрывается наглый бабник.
- Квентин, привет, - Филипп привычно перебрался на насест, стоящий между столами.
- А, явился, - колдун подошел к филину, вытирая руки о фартук. – Довольный и сытый. Узнал что-нибудь?
- Не, про мертвяка никто ничего не знает. Не местный это. Залетная пташка.
- Странно, - хором произнесли Квентин и Джен и посмотрели друг на друга. Джен смущенно, а колдун задумчиво.
Затем, словно в голову ему пришла очень интересная мысль, он повертел в воздухе указательным пальцем, сказал “да!” и быстро вышел из лаборатории.
- Чего это он? – спросила Джен у филина.
- Не обращай внимания. Творческий процесс, - Филипп переступил с лапы на лапу и с интересом заглянул в пустой листок на столе. – О, да у тебя тоже, гляжу, работа во всю кипит!
- Да, придумываю приманку для вашего мертвяка.
- И как, удачно?
- Не совсем. Не хватает корня кладбищенского лопуха.
Филин фыркнул и хлопнул крыльями.
- Так пойди и накопай. В чем проблема? Кладбище рядом, да и лопухов там ого-го!
- А проблема в том, что его копают при первых заморозках. А у Квентина есть только летний.
- Ого, мы уже с хозяином на ты, - нашел более интересную тему Филипп, - да по имени. Ну и рабыни пошли, не то, что раньше!
- Ой, ну и дурак же ты! – Джен покраснела и отвернулась к столу.
- Ба, да ты на него запала! – обрадовался филин.
Джен вспыхнула.
- И ничего не запала!
- Запала! Запала! – все громче дразнилась вредная птица.
- Слушай, ты, чучело пернатое, если не заткнешься, я в тебя чернильницей брошу, - зашипела Джен.