– А Дигби пригласили, потому что у него были наркотики, – сказал Бриг, и в его голове уже полностью сформировалась картина того, кем на самом деле был его друг.
– У тебя неплохо получается, – сказал Даллас, с усмешкой глядя на три новые фотографии, которые он пододвинул к нему через стол.
Множество пожилых мужчин с девушками, которые должны были сидеть дома и делать домашнее задание, сидящими у них на коленях.
– Скажи мне, что УБН накрыло эту вечеринку до того, как кто-то из этих девочек подвергся нападению.
Я надеялся, что кавалерия хоть раз появилась вовремя.
– О да, – в его голосе слышалось праведное ликование. – Я работал с ними в одной группе, и мы обратились к организатору за шесть месяцев до этого, так что, как только с ней связались, чтобы обеспечить дополнительные развлечения, она дала нам знать, и мы были готовы.
– И разгромили всю вечеринку к чертям собачьим.
– Ага. Девочки, у которых были родители или законные опекуны - все они утверждали, что не знали, где они, черт возьми, находятся и чем занимались, - вернулись домой, а остальные были оформлены через службу опеки и помещены во временные приемные семьи.
– О детях позаботились, от эскорта избавились, и остались только высокопоставленные мужчины из списка эксклюзивных клиентов.
– Которых вы угрожали разоблачить, если они не будут сотрудничать.
– В тот день мы получили много отличных сведений, но ФБР особенно повезло, потому что Дигби Ингрэм попал к нам в руки. Он перевозил много наркотиков, чтобы покрывать образ жизни, который вышел из-под контроля.
– И он знает Суареса или кого-то ниже его?
– Кто-то гораздо ниже его, но это был путь УБН.
– Был?
– ФБР взяло операцию под контроль две недели назад, когда Суарес вышел на Лейн, и нам нужно было, чтобы Дигби добрался до тебя, потому что контакт должен был быть беспрепятственным. Если бы я находился с тобой в тесной связи до того, как Суарес вышел на тебя, никто бы и не подумал обо мне. Я был бы просто еще одним братом в свите.
Я повернулся к Бригу:
– Ты знал, что Дигби торговал наркотиками?
– Я знал, что он был парнем, к которому люди из нашего круга обращались, если им что-то было нужно, но я понятия не имел, что он покупал и продавал что-то еще.
– И ты более или менее прав, – заверил его Даллас, откидывая с лица свою медовую гриву. – Формально он не наркоторговец, потому что продает наркотики только эксклюзивным клиентам, а именно своим ближайшим друзьям, но мы все-таки можем посадить его на пять-шесть лет за то, в чем мы его уличили.
– Но вы все равно позволяете ему покупать и продавать сейчас, – сказал я.
Он пожал плечами.
– Это никель и десять центов17.
Я кивнул.
– И именно поэтому я перестал быть копом, – сказал я ему. – Вот именно поэтому. Все эти «да, это противозаконно, но пока это служит нашей цели, мы будем смотреть в другую сторону».
– Как будто в любом другом бизнесе есть что-то другое, - спокойно ответил он. – Дай мне передохнуть. Все работает на том, что люди, взыскивающие долг, смотрят на это сквозь пальцы или рассматривают картину в целом.
– Значит, все в порядке?
– Все это цепляние за жемчуг18 немного лицемерно, тебе не кажется?
– В смысле?
– В том смысле, что ты был копом, ты знаешь, что к чему, так что не сиди здесь и не говори мне, что ты был бойскаутом, когда служил в полиции.
– Нет, я не могу, – встав, я прошел в угол комнаты, а затем повернулся к нему лицом, прислонившись к прохладной бетонной стене. – Но, опять же, именно поэтому я и уволился. Я не хотел больше иметь двойную лояльность.
– Двойную?
– Ну, знаешь, когда знаешь, что правильно, а делаешь прямо противоположное.
Он покачал головой и ухмыльнулся.
– Должно быть, приятно стоять на высоте морали.
– Конечно, приятно.
Его вздох сказал мне, что он испытывает отвращение, но мне было все равно. Потому что да, этот мужчина был резным, мускулистым совершенством, а его голос доводил меня до исступления, но внутри он был запутанным, как и большинство мужчин, зарабатывающих на жизнь в правоохранительных органах. Трудно знать, что правильно, и постоянно поступать наоборот. В конце концов, этот выбор сказывается на психике. Я видел, как многие мои знакомые, хорошие парни, соблазнились легким путем; другие примирились с работой, которую они могли делать, и с работой, которую они надеялись делать; а третьи либо ушли, как я, либо нашли другой, более постоянный, выход.
Даллас встал и прошел в противоположный от Брига конец комнаты:
– Послушай. Твоя сестра убила Эстона Трэверса, – сказал он ему. – Она призналась в этом на камеру, на глазах у нашего агента под прикрытием и в комнате, полной людей.
Бриг задрожал.
– Она сказала, что заложила бомбу в его машину, но она не сработала так, как должна была, и он сгорел заживо в своем Мерседесе.
Бриг склонил голову и положил лицо на руки.
– Обязательно было? – прорычал я на Далласа.
Его взгляд метнулся к моему.
– Что?
– Ему не нужны были подробности, – укорил я, глядя на него.
– Черта с два, – возразил он, наклонив голову к Бригу. – Он должен понять, что его сестра - гребаное чудовище.
– Нет.
– Да, – настаивал он, кивнув для убедительности, прежде чем повернуться к Бригу: – Хей.
Бриг поднял голову и посмотрел на Далласа.
– Послушай, я не думаю, что Лейн хотела причинить тебе боль при всем этом. Думаю, она увидела способ помочь своим друзьям, притворившись, что строит фиктивные убежища, и воспользовалась им. Но она знала, что они варят мет, и упустила это из виду, так что к тому времени, как она разобралась с остальным, у нее уже были серьезные проблемы; она хорошо увязла.
– Знаешь, то, что она призналась в убийстве Эстона Трэверса, еще не означает, что она действительно это сделала, – предостерег я Далласа. – Она может прикрывать кого-то или хвастаться тем, к чему не имеет отношения, чтобы казаться устрашающей.
Он медленно покачал головой.
– Ты хочешь сказать, что полностью исключаешь возможность того, что Суарес или кто-то из его людей каким-то образом использует ее в своих интересах?
Он кивнул.
– Как? Кто-то может быть очень осторожен. ФБР не славится своей осторожностью и скрытностью. Вы, ребята, обычно выделяетесь в толпе.
– Черта с два, – проворчал он, нахмурив брови, расправив плечи и скрестив руки, - воплощение ворчливого альфа-самца. – Мы знаем, что делаем.
Я ничего не ответил. Я видел ФБР в действии в Чикаго, и они никогда не работали чисто, а те, кто находился под наблюдением, всегда знали об этом.
– И это все? – подначил он меня. – Больше никаких аргументов?
– Я просто сомневаюсь, что ты проверил каждый угол и заглянул под каждую кровать, – заверил я его. – Ничто не бывает таким простым и сухим, как ты себе это представляешь.
– Это не...
– Вы что-то упускаете, – сказал я, чувствуя себя очень уверенным в себе. Я побывал на другом конце слишком многих шоу УБН, ФБР и даже в какой-то момент АТС19, чтобы понять, что не всегда все было так, как казалось. – Ты сам сказал, что она много раз ездила в Мексику и обратно. У нее были деньги, которые ей давал Бриг и которые, как мы знаем, она раздавала своим друзьям. Суарес видит ее в общине или где бы то ни было, выясняет, кто она, и хватает ее. Все это имеет смысл.
– О, слава Богу. Я так рад, что ты здесь, чтобы подтвердить, что все это имеет смысл, – пробурчал он, глядя на меня.
– Но вдруг она стала хвастаться, да еще и на камеру, что убила Эстона Трэверса? – подначил я его. – Правда, специальный агент? Откуда, черт возьми, это взялось?
– Она все еще ненавидела его, – защищаясь, ответил он.
– Спустя почти десять лет? – я скорчил гримасу. – Да ладно.
– Почему бы и нет? – запротестовал он, гнев клубился в его голосе, как поднимающийся дым.
– Когда она предположительно убила Трэверса?
– Примерно в то же время, когда Суарес похитил ее.
– И вы не находите это странным? Это время имеет для вас смысл?
– Я…
– Вы, ребята, даете ей иммунитет и за его смерть?
Он взглянул на Брига, потом снова на меня.
– Так что с ней все в порядке по делу о растрате и незаконном обороте наркотиков, но она сядет на иглу за убийство Трэверса.
Он резко выдохнул.
– Эту часть я не знаю. Это дело рук УБН.
– Да ладно, – надавил я на него. – Тебе не кажется это подозрительным? Ты действительно думаешь, что это она убила Трэверса?
– Она ненавидела его настолько, что убила, – сказал он мне, закрыв на мгновение глаза. Он потер переносицу, и я услышал долгий вздох, прежде чем его прекрасные глаза снова обратились ко мне. – Все те разы, когда она ходила с ним по кругу, все те разы, когда он выходил на первое место и заставлял ее чувствовать себя неполноценной... Она говорит в признании, что ей понравилось наконец отправить его туда, где ему самое место.