– У меня нет семьи, – категорично объяснил я. – Я ушел из дома в семнадцать лет, чтобы пойти в колледж, и на этом все закончилось.
– И ты никогда не возвращался?
– Мне некуда возвращаться. Дом продали, и все разъехались.
– Это ужасно.
И почему, черт возьми, я решил в тот момент выложить все начистоту, так и останется загадкой. Так много того, в чем я не был полностью правдив и откровенен. Затем я собрал все вместе - его вопросы, его интерес - и придумал ответ.
– Ты по какой-то причине переживаешь, что можешь потерять семью и друзей, и тебе интересно, каково это - оказаться в такой ситуации.
– Что? – сказал он удивленно, почти в панике, встал и отошел на несколько шагов от кровати, а затем повернулся, чтобы пригвоздить меня взглядом. – Нет. С чего бы тебе вообще предполагать что-то подобное?
У него были секреты, которыми он не хотел делиться, и не моя работа - лезть не в свое дело, как мне уже много-много раз напоминали. То, что мне нравилось что-то знать, не означало, что людям нравилось это рассказывать. Мне точно не нравилось. Я перевел дыхание и остановился.
– Ты прав, мне жаль. Так скажи мне, ты согласен, чтобы твой отец нанял тебе телохранителя, когда ты вернешься домой?
Он быстро вздохнул, и его плечи опустились, когда он расслабился.
– Я все еще не в восторге от этой идеи. У меня уже есть команда охраны, которая следит за мной дома и в офисе, а Эрик находится в доме со мной большую часть времени, но особенно по ночам.
Если бы я сказал «о» в ответ на это заявление или что-нибудь в дополнение к «особенно по ночам», я был уверен, что он пришел в ярость. Как бы то ни было, я просто кивнул, несмотря на то, что этот лакомый кусочек был чудовищно откровенным. Я умирал от желания познакомиться с Эриком Фостером, но, к сожалению, у меня никогда не будет такой возможности.
– Похоже, ты считаешь, что телохранитель - это просто лишний человек на пути.
– Именно так я и думаю, – согласился он. – Но я не хочу, чтобы что-то помешало этой деловой сделке для моей сестры, поэтому я готов к тому, что моя жизнь перевернется.
– И жизнь Астор, разумеется, – вставил я, подзадоривая его, любопытство брало верх.
– О да, конечно, – быстро согласился он, но это было явно послесловие.
– Что ж, – сказал я, устав играть с ним в кошки-мышки, мне надоела эта игра. – Я постараюсь защитить тебя, пока ты не сядешь в самолет, чтобы вернуться в Коннектикут.
– Спасибо, – пробормотал он, почувствовав облегчение от того, что я оставил тему Астор Финнел. Похоже, он не был особенно заинтересован в разговоре о ней.
– А теперь, – сказал я, переводя дыхание, – думаю, пора устроить всем поздний завтрак, не так ли?
– Согласен, – весело ответил Бриг, улыбаясь, когда повернулся, чтобы открыть дверь. – Я и сам жутко проголодался.
Я был недоволен тем, что мне пришлось приехать в Вегас, но это было бесконечно лучше, чем защищать Брига Стэнтона у себя дома. Одно только представление о том, с какими людьми в его жизни, в его доме мне придется разговаривать и иметь дело, утомляло. Здесь же мой путь был свободен, мне оставалось лишь следить за ним в течение следующих четырех дней, а затем посадить его на самолет и отправиться домой. Я не мог представить себе более легкого задания, и мне было немного стыдно за то, что я ныл об этом Джареду. Все будет просто; удивительно, что я не понял этого раньше.
Глава 3
Меня всегда поражало, как много тайн можно выведать, будучи просто наблюдательным. Я был убежден, что в большинстве случаев хорошая детективная работа связана с умением держать глаза открытыми, а не с какими-либо другими навыками. Когда я был моложе, поход в торговый центр, чтобы понаблюдать за людьми, был одним из моих любимых занятий. Пока те, с кем я был, ходили по магазинам или флиртовали - обычные школьные занятия, - я анализировал расстояние между людьми, насколько близко или далеко они стоят друг от друга, и, конечно же, прикосновения.
В тот момент, когда я просто стоял в стороне, позволяя всей группе идти впереди меня, я довольно быстро осознал некоторые истины.
Нолан Стэнтон был безумно влюблен в девушку своего брата. Я не представлял, как Бриг мог не заметить, что Нолан по уши влюблен в Астор. Он шел рядом с ней, нес все, что она покупала, смеялся вместе с ней, прикасался к ней при каждом удобном случае и, по сути, был прекрасным принцем во плоти. Он не мог быть более очевидным.
Чейз был не намного лучше.
Уже через несколько часов работы стало ясно, что мое первое впечатление оказалось верным. Адвокат предпочел бы отпраздновать свое повышение с Бригом, наедине. Он делал с Бригом то же самое, что Нолан делал с Астор. Чейз следил за каждым словом Брига, ходил рядом с ним, постоянно прикасался к нему, использовал любую возможность, чтобы толкнуть его, прислониться к нему, посмеяться над его шутками, и следил за тем, чтобы, когда приходило время садиться, именно он занимал место рядом с Бригом. То, как Нолан и Чейз боролись за место рядом с Астор и Бригом соответственно, было действительно нечто. И наоборот, наблюдать за Бригом и Астор было весьма познавательно.
Я никогда не видел пары, которая трогала бы меньше, чем сын генерального директора и филантроп. Они часто улыбались, но этим их общение и ограничивалось. Астор шла с Ноланом, обхватив его руку, а Бриг оживленно смеялся со своими друзьями. Когда все разделились, чтобы пройтись по магазинам внутри Venetian, я пристроился за Бригом, а Астор и Нолан ушли в противоположном направлении. Трей и Квентин, еще двое из компании Брига, которые отправились на встречу с друзьями Квентина, тоже отделились от остальных. Я молчал, следуя за Бригом, держась в стороне и делая вид, что изучаю магазин, - я всегда заходил в него последним и выходил первым.
В элитном бутике, где продавались элитные часы и драгоценности, я стоял рядом с парнем, которого звали Эйден, если я правильно помню, и который переписывался по телефону с двумя разными женщинами, приглашая их обеих встретиться с ним в клубе позже, и наблюдал, как Бриг заставляет Чейза примерять разные часы, чтобы определить, какие из них выглядят лучше. Он собирался купить те часы, которые выберет его друг, что, на мой взгляд, было роскошным подарком, но для Брига Стэнтона было в порядке вещей. Это было интересно: мы находились в отдельном зале для просмотра с продавцом и двумя охранниками.
– Мне нравятся серебряные Patek Philippe, – вклинился Тодд.
– Только Cartier, – заверил Чейза Кент. – Возьми только их.
Они говорили о том, что потратят на часы столько же, сколько на компактный автомобиль. Я молчал, потому что был не в их лиге по деньгам.
Пока мужчины спорили, а Бриг и Чейз склонились над прилавком, где на черной бархатной скатерти был разложен их выбор, я не спускал глаз с дверного проема на случай, если кто-то попытается войти внутрь.
– Какие у тебя часы, Крой? – спросил меня Эйден.
Я отодвинул манжет рубашки, чтобы он мог видеть часы Apple iWatch из нержавеющей стали на моем левом запястье с кожаным ремешком. Эйден громко и болезненно застонал.
– Что?
– Серьезно?
– Мои часы скажут тебе окружность Нептуна, – похвастался я ему. – А что твои умеют делать, кроме как определять время?
– Это инвестиции, деревенщина.
Я хмыкнул.
Судя по их комментариям, я понятия не имел о настоящей роскоши, но заметил, что мои часы только что сообщили мне, что я отошел от яиц «Бенедикт», которые съел за несколько часов до этого. Это была версия Hermès9, с черным ремешком Double Tour, и я полюбил их сразу, как только надел.
Бриг хихикнул, похлопав меня по спине.
– В этом есть что-то от функциональности и формы.
– Я также могу ответить на сообщение, – заметил я, приподняв бровь, чтобы сделать акцент.
– Да, можешь, – улыбнулся он, обнимая меня за плечи и переключая свое внимание на Чейза. – Выбери часы, приятель. Я хочу выпить.
Очевидно, все хотели.
Часы Patek Philippe были потрясающими, а голубой опаловый циферблат и корпус из белого золота - продавцы перечисляли и другие характеристики - впечатляющими. Ну, впечатляли, если, конечно, такие вещи производили на вас впечатление. И я не возражал, если это так. Но я никогда не был человеком, для которого вещи имеют значение. Это была одна из многих сторон моей личности, которая приводила отца в ярость: я не ценил прекрасные вещи в жизни. Я, конечно, понимал это, видел, что что-то стоит дорого, и был приверженцем принципа «получаешь то, за что платишь», но для меня это относилось к подрядчикам, автомеханикам, врачам, адвокатам и профессорам колледжа. Для меня это относилось к людям, а не к вещам. Иметь потрясающие часы - это здорово, но часы G-Shock, которые я носил, когда работал патрульным в Чикаго, все еще показывали время, даже после того, как меня швырнули в стену, а также чуть не утопил наркоман в бассейне. Вещи были функциональными; деньги нужно было тратить на людей и искусство.