— Мари, вы устали? Неделя была для вас тяжёлой? — босс расположился напротив меня, прислонившись бедром к кухонному уголку возле плиты.
— Нет, что вы, Илья Сергеевич! — говорю торопливо. — Всё в порядке!
— Вы очень напряжены, расслабьтесь немного, — он внезапно ставит бокал рядом с моим, заходит мне за спину, и я чувствую его руки у себя на плечах.
— Что вы?.. — задохнувшись, не могу договорить.
— Не переживайте так, вы ведь помогали мне, теперь я помогу вам, — раздаётся сверху голос, а руки начинают движение, мягко поглаживая и растирая шею и плечи. — Мари, это не дело, — говорит шеф обеспокоенно спустя несколько ударов моего сердца, которое бьётся, кажется, прямо в ушах, — у вас плечи зажаты, как в спазме! Вам бы курс массажа пройти!
— А-ха, — с трудом произношу что-то, отдалённо напоминающее согласие, а начальник продолжает своё чёрное… точнее, благородное дело.
Разминает мне мышцы, то слегка спускается к спине, то поднимается к шее, нежно поглаживает ключицы… А я таю под этими руками, сходя с ума от ярких ощущений. Низ живота наливается тяжестью, хочется поёрзать на стуле, чтобы плотнее прижаться к сиденью. Меня же скоро просто начнёт трясти, он ведь почувствует, надо взять себя в… О, да!
Его пальцы как-то особенно глубоко сминают плечи, из груди вырывается стон. Я сама пугаюсь этого звука, руки на секунду замирают у меня на шее, но тут же возобновляют движение, продолжают мягко растирать кожу, кругами спускаясь всё ниже и ниже.
Не знаю, что бы произошло дальше, но тут раздаётся звонок в дверь.
— Доставка, — через паузу хрипло произносит Муромцев. — Я открою.
Ощущение мужского тела за спиной пропадает, и я прижимаю холодные пальцы к пылающему лбу. Интересно, кто из нас сошёл с ума, я или он?
Илья
Дёргаными движениями открываю, сую курьеру чаевые, забираю у него пакет и захлопываю дверь. Поставив упаковку из ресторана на полку тут же, делаю пару глубоких вздохов. Интересно, а от перевозбуждения можно умереть? Смотрю вниз, где уже всё болит, стиснутое джинсами.
Опять поднимаю голову и продолжаю дышать с паузами. Вдох. Муромцев, на неё нельзя давить! Ты не знаешь, с какими мудаками ей приходилось иметь дело! Выдох. Если она тебя сейчас испугается, то сбежит, и хрен ты её поймаешь! Вдох. Дай ей свободу и уверенность, что всё будет только так, как захочет она сама! Выдох.
Прочистив мозги кислородом, иду обратно на кухню. Мари пугливо оглядывается от стола — всё-таки порезала мясо уже. Ну, хорошо хоть не порезалась.
— Выглядит потрясающе, — улыбаюсь, стараясь говорить спокойно, и девушка отвечает мне нервной улыбкой.
Не хочу такого! Хочу, чтобы она улыбалась так, как улыбаются сытые и довольные женщины после классного секса!
Раскладываю по тарелкам гарнир, Мари кладёт мясо, поливая его соусом. Не утерпев, подхватываю кусочек, закидываю его в рот. М-м!
— Мари, офигеть, как вкусно!
Девушка удивлённо смотрит на меня, но тут же улыбается — значительно более спокойно.
— Я рада, — смущённо поправляет волосы.
— Где вы научились так готовить? — специально завожу разговор на отвлечённую тему, чтобы дать ей расслабиться.
— Да я не училась специально, — мы садимся за стол и приступаем к ужину. — Просто пробовала то одно, то другое.
Мы болтаем всё время, пока не пустеют тарелки и бокалы. Мари рассказывает мне, как они собирались завести собаку и почему ей сразу так понравился Грэй. Я тоже рассказываю ей парочку историй из своего детства. Девушка разрумянилась от еды и вина, улыбается, смеётся, и я, глядя на неё, понимаю, что именно так хочу проводить все свои вечера — год за годом, вместе с ней. Сам пугаюсь своих мыслей, но не пытаюсь выбросить их из головы. Никогда и ни с кем мне не было так хорошо.
Наконец она с неохотой поднимается из-за стола.
— Поздно уже, Илья Сергеевич, — тянется к тарелкам.
Я быстро встаю следом.
— Оставьте, я сам сейчас уберу.
— Мне… идти нужно, — произносит тихо.
Смотрю на часы и хмурюсь.
— Мари, уже почти двенадцать! Ну куда вы на ночь глядя пойдёте? Тем более там у вас сестра с подружками гуляет! Переночуйте спокойно здесь, завтра вернётесь.
Она шарахается назад, и я торопливо поднимаю руки вверх.
— Только не надо пугаться! Ляжете в гостиной, ничего не случится! — говорю и стараюсь не думать о том, на какую пытку себя обрекаю. — Пожалуйста, Мари!
— Хорошо, — наконец произносит девушка.
— Спасибо, что не стали спорить, — облегчённо выдыхаю. — Пойдёмте, достану вам постельное бельё.
— Не надо, я знаю, где оно лежит, — слабо улыбается, и я вспоминаю, как именно она помогала мне во время болезни. Друг в штанах тут же начинает шевелиться, но воли ему стараюсь не давать — всё равно нам с ним ничего не светит. Уж точно не сегодня ночью.
Мари и правда быстро достаёт простыню и наволочку, застилает диван и в растерянности смотрит на себя, потом на меня. Щёки вспыхивают.
— Мне… не во что переодеться.
Судорожно сглатываю, резко разворачиваюсь и иду к себе в спальню. Достаю из шкафа футболку, возвращаюсь, молча протягиваю девушке — говорить сейчас я не в состоянии.
— Спасибо, — шепчет и сбегает от меня в ванную.
Нет, это невыносимо! Постучавшись головой о косяк, прохожу в спальню, оставляя дверь открытой. Распахиваю окно, высовываюсь в него чуть не по пояс, жадно вдыхаю холодный воздух.
— Вы с ума сошли! — раздаётся громкий голос за спиной, и я в недоумении оборачиваюсь. — Заболеете! — Мари проскальзывает мимо и закрывает створку. — Ну прямо как ребёнок, ей-богу! — отчитывает меня, а я не могу отвести глаз от кудрявого эльфа в моей футболке, которая доходит ей почти до колен.
Малышка, пожалуйста, уходи! А то я за себя не ручаюсь!
Глава 27
Илья
Держусь из последних сил, но… Мари, вдруг замолчав, поднимает на меня свои зелёные в золотистую крапинку глазищи, и у меня окончательно срывает крышу. Шагнув вперёд, прижимаю к себе тонкую фигурку и ловлю раскрывшиеся в удивлении губы, впиваясь в них своими. Где-то на краю сознания остатки разума пытаются достучаться до мозга, крича, что я сейчас разрушу всё, чего с таким трудом добился, но просто не могу… не могу отпустить её!
Чувствую, как в грудь упираются руки. Бл. ть, Муромцев, прекращай думать членом! Быстро! Ну!!!
Отдираю свои руки от неё и отшатываюсь назад, дыша, как будто марафон пробежал. Мари остаётся стоять на месте, глядя на меня расширенными глазами. Пока ещё не убегает, но до этого явно недалеко — видимо, она просто в шоке. Ну и чем я лучше тех мудаков, которые…
— Мари, — не успев отдышаться, умоляюще смотрю на девушку, — пожалуйста, прости! Я не должен был… Я… — не знаю, что сказать, и ерошу рукой волосы.
Она просто стоит и смотрит. И под этим взглядом я теряюсь окончательно, устало опускаюсь на край кровати и, тяжело уперевшись локтями в колени, утыкаюсь лбом в ладони. После всего, что обещал ей и себе, всё-таки позволил инстинктам взять верх. Ну не идиот ли?.. Слышу лёгкие шаги и понимаю, что всё. Ушла.
Внезапно чувствую лёгкое прикосновение и резко вскидываю голову. Мари… не убегает! Наоборот, подходит ближе, потянувшись, опять проводит по волосам, пропуская их сквозь пальцы, ведёт тыльной стороной кисти по щеке и, слегка склонившись, мягко касается моих губ своими.
— Я что, всё-таки умер? — спрашиваю растерянно и чувствую улыбку возле своих губ.
— От чего? — девушка немного отодвигается и смотрит мне прямо в глаза.
— Не знаю… Инфаркт от перевозбуждения? — аккуратно обхватываю ладонями её талию, но она не отстраняется.
— Надеюсь, это тебе не грозит в ближайшие лет тридцать, — шепчет мне прямо в губы и углубляет поцелуй.
Отвечаю ей, но в голове полный кавардак. Она опять отодвигается.
— Что не так?
— Ты… не боишься? — смотрю на неё внимательно.