— Ладно, остынь, Рома. Иди проверь Сулеймана, а то, может, дышит еще. А я буду звонить.
Бандит громко засопел и вошел в комнату, где лежал труп. Душа у меня ушла в пятки, и я затаила дыхание. Загорелся свет, бандит подошел к дивану, за которым я сидела, наклонился так, что я услышала, как неровно он дышит, и громко сказал:
— Готов жмурик! Хороший был парень, долго держался, падла.
— Алло, милиция? — послышался голос из другой комнаты. — Приезжайте быстрее, у нас тут человека убили!.. Да, тренера нашего на велотреке в Крылатском… Да, кажется, знаем, кто это сделал… К нему какая-то девушка приходила за пятнадцать минут до этого, а теперь ее нет и тренер мертв… Нет, все выходы перекрыты, она не сможет выйти… Моя фамилия? Ветренёв, Алексей Палыч, да, работаю здесь менеджером. Хорошо, ждем.
У меня все опустилось. Эти сволочи решили меня подставить! И ведь у них получится, если я не выберусь отсюда!
Рома уже вышел и теперь сопел рядом с Алексеем, подонком, в первой комнате. Видимо, решили дожидаться милицию здесь, чтобы сдать труп с рук на руки, а заодно и меня. Ведь рано или поздно они обязательно обнаружат меня в моем ненадежном укрытии. Потихоньку, стараясь не шуметь, я стащила по очереди свои туфли и на цыпочках подобралась к двери. Опустившись на пол, осторожно выглянула и увидела, что тот, кому я попала в висок, Рома, роется в шкафу, стоя ко мне боком, а другой, постарше и худощавее, сидит за столом спиной ко мне и рассматривает какие-то бумаги. По полу были разбросаны книги и бланки, наверное, создавали видимость борьбы. Я встала, прячась за стеной у косяка, и простонала.
— Эй, ты что, Роман, — удивленно воскликнул Алексей, — он там жив еще?!
— Не может быть, — обалдело протянул тот и быстро потопал в мою сторону. — Был же мертв, как мой прадед!
Только-только его шишка высветилась в поле моего зрения из-за двери, я, держа туфлю за носок высоко над головой, опустила ее каблуком на многострадальную голову бандюги. Что-то хлюпнуло, чавкнуло у него в башке, он повернулся ко мне удивленно, и ужас отразился в его быстро гаснущих глазах, когда они встретились с моими, кошачьими. Одним гадом на земле стало меньше. Выдернув из его черепа шпильку, я замерла, глядя на медленно падающий к моим ногам труп. Другой даже ничего не понял и остался сидеть. Когда Рома с шумом свалился, он только спросил, не оборачиваясь:
— Ну, что там, добил?
Роман по понятным причинам не отвечал. Из головы его быстро струилась кровь, заливая паркетный пол. Я потихоньку вошла в комнату и встала за спиной у ничего не подозревавшего товарища, занеся окровавленную туфлю над его лысеющей головой.
— Ну что замолк, Роман? — недовольно рявкнул тот. — Сейчас уже менты прикатят! —
И повернулся. Что уж он там подумал — не знаю, только глаза его расширились, замерев на туфле, и он облизнул вмиг пересохшие губы, видать, понял, что Роман убит.
— Где Жуков, быстро говори! — процедила я, взмахнув своим страшным, окровавленным оружием.
Он дернулся, скривившись от ужаса, и пролепетал:
— Н-не знаю, честное слово… С-сейчас м-мил-лиция приедет…
— Где он?!
Он закрыл лицо руками и завизжал, словно поросенок:
— Не знаю!!! Отпусти!
— Тогда говори!
— Не знаю, сказал!
У меня не было времени выслушивать длинные речи. Не так уж и легко заставить заговорить здоровенного мужчину, если он этого не хочет. Вон Суленцова они почти в клочья разорвали для этого, а что оставалось делать мне? Времени на пытки не было, да я и не мастерица по этой части. Мне нужно было что-то быстрое и эффективное. Придется действовать их же методами и прибегнуть к варварству — так для бандитов привычнее. По-хорошему они все равно ничего не понимают. Щелчком потайной кнопки в подошве выпустив из носка длинное лезвие, я ткнула ублюдка кулаком в живот, чтобы он открыл лицо, и тут же приставила пику к широко открытому от ужаса глазу.
— Говори или ослепнешь! — процедила я.
Он мелко затрясся, побелел как мел и пролепетал:
— В подвале! Ты его не достанешь, он уже у нас! Там вся братва сидит!
— Где?! — Я вдавила кончик острого лезвия в нижнее веко. Потекла кровь.
— Не надо, не трогай! — застыл он на стуле. — Все скажу! Прямо под нами, во втором уровне, около склада. Ты все равно туда не пройдешь, сука!
— А это мы посмотрим.
Нужно было уходить из этого гадюшника. Взмахнув туфлей, я вонзила каблук под ключицу бандита, и он затих, уткнувшись головой в стол. Милиции в ближайшее время он уже ничего не скажет, подонок. И не сможет предупредить своих обо мне. Во мне все кипело внутри, злость переливалась через край, и просто необходимо было куда-то ее девать, чтобы самой не лопнуть. Эти мерзкие твари убили Суленцова и теперь, наверное, мучают моего Сереженьку! Так не бывать же этому!
Вытерев туфли, я надела их на ноги, выключила везде свет, вышла, закрыла на замок дверь торчавшими из нее ключами, положила их в карман и побежала по коридору, туда, где виднелся выход на лестницу. Нырнув в стеклянную дверь, я опустилась на один пролет и остановилась. В коридоре послышались топот и возбужденные голоса — милиция, как всегда, прибыла вовремя. Голоса прошли мимо и растворились в той стороне, откуда я прибежала. Отдышавшись, я быстро стала спускаться по ступенькам. Насчитав два этажа вниз, я открыла такую же стеклянную дверь и выглянула. В обе стороны расходился коридор, только стены здесь были некрашеные, а бетонные, а двери — большими и железными. Наверное, здесь и находились склады. Вот только в каком из них держали моего Сереженьку? Вокруг не было ни души. Мертвая, зловещая тишина ползла мимо меня по коридору, охраняя свои мрачные владения. Сколько, интересно, душ бродит здесь, загубленных этими странными спортсменами? Наверное, не один десяток. Справа был виден еще один коридор, и я устремилась туда. Только вошла в него, сразу увидела здоровенного бугая. Он сидел на стуле около тумбочки с телефоном у двери, словно дневальный, и читал «Московский комсомолец». Увидев меня, он вскочил.
— Куда, краса, направилась? — грозно прорычал он, заслонив своим огромным телом дорогу.
— Сама не знаю, — улыбнулась я. — Где-то велосипед свой потеряла, вот ищу теперь. Вы не видели случайно? Дамский такой, трехколесный, с моторчиком.
— Конечно, видел, крыса вонючая! — Он вдруг схватил меня за волосы и прижал лицом к шершавой бетонной стене, я даже не успела среагировать. — Попалась, блядюга! — задышал он мне в затылок. — А мы уже с ног сбились, тебя ищем.
И тут я почувствовала такой удар по печени, что все внутренности мои свернулись в жгут, и раскаленный ком боли разорвался во мне, перекрыв дыхание и затуманив сознание. Я даже не могла закричать, повиснув на собственных волосах, сжатых в мощной лапе бандита. Развернув меня, как тушу, он врезал мне в солнечное сплетение и потащил по коридору за волосы то, что от меня осталось. Свернув в ближайший коридор, нимало не заботясь о том, что я больно ударилась плечом о бетонный угол на повороте, он попер меня дальше. Потом вдруг остановился, поднял мою голову, посмотрел в глаза, довольно хмыкнул и нанес страшный удар кулаком по лицу. В глазах стало совсем темно, и мне начали сниться сны о добром Деде Морозе, который тащит на плече Снегурочку вместо мешка в подарок маленьким детишкам, изнывающим от нетерпения и радости…
…Очнулась я с тяжелым чувством. Дед Мороз во сне отдал Снегурочку в подарок маленьким детишкам со злыми глазами, и те растерзали ее на части, смеясь и пританцовывая. Этой Снегурочкой была я, мне было очень больно, и я просила детей не трогать меня, но они еще больше смеялись и выдирали из меня своими шаловливыми маленькими ручонками огромные куски внутренностей. Я так и не поняла, зачем они это делали. Открыв глаза, я сразу зажмурилась от яркого света и застонала.
— Ну вот, я же говорил, что не убил! — до вольно воскликнул кто-то, видимо, тот самый бугай. — Живая, стерва!
— Ливаните на нее из ведра, — приказал суровый голос. — А ты, Гоша, возвращайся на свой пост.
Приоткрыв один глаз, я увидела мелькнувшее перед лицом ведро, и огромный водопад обрушился на мое избитое тело. Холод пронизал меня до костей обжег, но привел в чувство, стало легче дышать.