— Оружия не будет вообще?
— Абсолютно. На входе нас всех обыщут, но не думаю, что станут очень уж тщательно ощупывать женщин. Так что вы можете взять свои причиндалы, которыми пользовались на велотреке. Что у вас там было, не знаю: ножи, топорик или чем вы там братву уродовали. Сейчас заедем к вам домой, и все возьмете, только замаскируйте хорошенько…
— Не нужно, у меня все с собой.
Золотой внимательно посмотрел на меня, ощупав глазами каждую деталь одежды, и пробормотал:
— Вы… уверены? Я ведь не шучу, там действительно будет очень страшно. Так что лучше все-таки возьмите…
— Не волнуйтесь, на мне достаточно оружия, — улыбнулась я. — А вот приличное платье, подобающее для такой роскошной вечеринки, не помешало бы.
— Вы удивительная девушка, — покачал он головой. — Будет вам и платье, и бриллианты, и все что хотите, только вытащите меня оттуда, и желательно живым. Поверьте, я умею быть благодарным.
— Кстати, а столовые приборы нельзя будет использовать? — деловито осведомилась я.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, вилки, ножи, ложки, что после ужина останутся… Этим всем ведь тоже можно легко убить.
— Ложкой? — с сомнением спросил он. — Хотя… пожалуй, вы опять правы. Я распоряжусь, чтобы всю посуду сразу после ужина вынесли и пересчитали.
— А ваших коллег обязательно убивать или можно только из строя вывести?
— Этих головорезов нельзя вывести из строя — их можно только убить, — твердо сказал он. — Пока будут дышать, до тех пор они будут опасны — это лютые звери, психопаты… Я тоже когда-то таким был. Видите шрам? — он дотронулся до изуродованной щеки. — Со мной на зоне хотели разобраться. Уже убили, считай, топором пол-лица снесли и ушли, думая, что я мертв. А я встал и потом их всех на тот свет отправил. Но теперь я уже не тот…
— А какую вообще роль вы себе отводите во всем этом бедламе?
— Такую же, как и вам, — убивать буду. Вы же не думаете, что я только на вас рассчитываю? По правде говоря, вас я только для прикрытия беру, чтобы сзади никто не напал, а в основном и сам попробую справиться. Вы, как я посмотрю, слишком самоуверенны, а это очень плохо.
— Нет, так не пойдет! — решительно заявила я. — Вы никуда лезть не будете — без вас я не смогу оттуда выбраться. Не хотите же вы, чтобы меня потом ваши псы на улице по стене размазали? И я тоже не хочу. Отсидитесь где-нибудь, пока все не кончится…
— Нет, Машенька, — тихо проговорил он, — так не пойдет. Я еще никогда в кустах не отсиживался и за бабу не прятался, даже за такую, как вы. У меня с этими парнями свои счеты…
2
Меня завезли в шикарный магазин женской одежды на Тверской, там я долго выбирала себе подходящее платье под неусыпным взором одного из телохранителей Золотого, которого продавщицы приняли за моего жениха и пытались добиться от него ответа на вопрос, нравится или нет ему очередное платье. Но он только скупо мычал в ответ и пялил свои тупые глаза на молоденьких девушек, мелькавших повсюду в фирменной одежде магазина. Платье, которое я выбрала, было очень красивым, из черного шифона, с обольстительным декольте и открытой спиной, которую почти закрывали мои распущенные светлые волосы, шелковые и волнистые. Оно было не слишком длинным, чуть пониже попки, чтобы не мешало двигаться в свободном полете. Смотрелась я в нем просто очаровательно, что раз двести подтвердили сами продавщицы, с завистью разглядывая меня со всех сторон. Они простили моему «жениху» непробиваемую тупость, когда он молча достал из бумажника деньги и расплатился за платье суммой, которой с лихвой хватило бы на безбедное существование многодетной семьи в течение полугода. Увидев меня выходящей из магазина, Золотой выбрался из «Кадиллака», поцеловал мне ручку и чуть не расплакался от счастья лицезреть такую божественную красоту рядом с собой. Он взял меня под локоть и с гордым видом повел в находящийся чуть ниже по улице ювелирный магазин, чтобы осыпать драгоценностями. Телохранитель пыхтел сзади, а «Кадиллак» медленно двигался параллельно тротуару, не отставая и не обгоняя, против движения, не обращая внимания на возмущенные трели милиционеров, которые, рассмотрев номер машины, умолкали и стыдливо отворачивались. Прохожие провожали нас удивленными взглядами и испуганно шарахались в сторону, натыкаясь на свирепый взгляд кочующего за нами угрюмого мордоворота с пистолетом под мышкой. Мне было приятно и стыдно одновременно. В ювелирной лавке Золотой сам лично захотел выбрать украшения и приобрел для меня колье, сережки, заколку для волос, пару колец и браслет — все исключительно бриллиантовое и золотое. Видимо, ему не хотелось, чтобы я ударила в грязь лицом перед подругами тех, кто собирался сегодня вечером его прикончить. Хотя он и улыбался, но постоянно думал об этом, что было видно по его серьезным глазам. Я же была легка и беспечна, радуясь красивым безделушкам, которых у меня раньше никогда не было. Правда, это тоже было только с виду, а внутри я была страшно напряжена, мысленно настраивая себя на предстоящую схватку. Нацепив на себя все украшения, я стала похожа на витрину этого магазина. Золотой опять взял меня под ручку и повел в ресторан гостиницы «Националь». Там мы просидели до вечера, обсуждая всевозможные варианты, а в шесть часов сели в машину и поехали за город продолжать веселье на увлекательнейшей вечеринке, после которой, возможно, сразу отправимся в морг.
Особняк стоял в глухом лесу, окруженный высоченным бетонным забором с колючей проволокой наверху. Тут можно было спокойно стрелять и даже испытывать ядерные бомбы — все равно никто бы не услышал. К нему вела только одна дорога от трассы, и она в самом начале была перекрыта шлагбаумом, рядом с которым стояла будка с охранником. Похоже, выбраться отсюда будет нелегко, если придется делать это самой. Но я тщательно запоминала каждую деталь, повороты и тропинки, заранее готовя себе путь к отступлению. Из ресторана Золотой позвонил моему боссу и сообщил, что вечеринка скорее всего затянется и я появлюсь только утром. Я тоже переговорила с Родионом и успокоила его своим веселым и беспечным тоном. Золотой звонил еще куда-то, отдавая распоряжения, а я запоминала имена и фамилии. На всякий случай…
У железных ворот, оснащенных по последнему слову техники самой современной охранной аппаратурой, нас встретили молчаливые жлобы с укороченными «Калашниковыми», обнюхали всю машину и пропустили, открыв ворота. В глубине огромного двора, меж старых берез и голубых елей, высился мрачного вида особняк, вернее, имение с колоннадой у входа и портиками по бокам. Окна во всех четырех этажах были закрыты плотными ставнями. У парадного входа стояли иномарки. Везде, за деревьями, вокруг дома и у дверей, маячили бугаи с оружием. Откуда-то доносился лай собак. Увидев всю эту «радушную» обстановку, душа моя немедленно улизнула в пятки, но я вытащила ее обратно, приободрилась, приняв подобающий моей роли глупый вид, и зашагала, сверкая бриллиантами в лучах заходящего солнца, к порталу, взяв Золотого под ручку.
— Все уже здесь, — доложил ему амбал у входа и тихо добавил: — Может, передумаете, шеф, или помочь?
— Не мельтеши, Юрок, лучше здесь присмотри, — так же тихо, одними губами, ответил Золотой и улыбнулся. — Ну, обыскивайте!
Подошли еще двое и старательно облапали его с ног до головы, не пропуская ни миллиметра, словно искали на нем блох. Потом бросили внимательный взгляд на мое обтягивающее платье, под которым вряд ли мог уместиться пистолет или граната, и, согласно кивнув, молча отступили, пропуская нас внутрь. Сумочка моя осталась в машине, на мне были только мои самые лучшие в мире туфли, напичканные всякими смертоносными прибамбасами, и накладные ногти — другого оружия мне было и не нужно. Я сама была оружием…
Большой зал, куда мы вошли затем, чем-то напоминал одну из галерей Пушкинского музея. На стенах висели старинные картины в тяжелых рамах, всюду стояли античные статуи, пол был отделан узорной мраморной плиткой, а потолок — вычурными барельефами, орнамент которых плавно дополняли канделябры и бирюльки огромной хрустальной люстры. Вдоль одной стены тянулась стойка бара, и у нее непринужденно болтали между собой с бокалами и сигаретами в руках шикарно разодетые участники вечеринки. Откуда-то доносилась легкая инструментальная музыка, и меня так и подмывало закружиться с моим кавалером в вальсе. Четверо мужчин, как и Золотой, были в черных фраках с бабочками. Все они были под два метра ростом, косая сажень в плечах, с короткими стрижками и волчьими взглядами, настороженными и умными. Увидев их, я поняла, что вечерок сегодня будет не из легких: все, с чем мне приходилось сталкиваться до сих пор, было детскими игрушками в сравнении с этими очень опасными и сильными людьми. Сердце мое тоскливо сжалось. Я повернулась к Золотому, и он ободряюще улыбнулся, но в глубине его лучистых глаз тоже затаился страх, и он не мог его скрыть. На мгновение мне показалось, что рука его дрогнула, но я ошиблась — Золотой твердым шагом, без всякого напряжения, спокойно повел меня к бару, придавая своей уверенностью мне сил. Что ни говори, этот рыжий оказался очень сильным человеком, по крайней мере в душе. Девицы все были как на подбор, в дорогих вечерних платьях, с фигурами манекенщиц и так же, как и я, сверкали драгоценностями. Судя по их осанке и особенной манере двигаться, я догадалась, что они не менее опасные хищницы, чем их кавалеры — все были спортсменками и каким видом спорта занимались, мне еще предстояло выяснить, но это явно были не шашки и не бадминтон. У всех восьмерых на лицах сияли приветливые улыбки. Они повернулись нам навстречу и замолчали, поджидая, пока мы подойдем. Взгляды девиц были прикованы ко мне. Мужчины же, лишь мельком бросив взгляд в мою сторону, с добродушно-снисходительной улыбкой стали смотреть на Андрея. Где-то в доме часы начали громко бить семь часов. Вечеринка началась. С Богом, Мария…