— Что случилось?! — шепотом прокричал Золотой, когда я убрала руку с его рта.
— Они знают, где мы находимся! — прошипела я. — Раздевайся, мать твою!
Он округлил глаза и ничего не понял, с ужасом глядя на меня. Решив, что на объяснения времени уже нет, я начала обыскивать его, слушая, как колотится сердце и громко кричат бандиты внизу, которые уже успели переполошиться, получив неожиданный отпор. В заднем кармане брюк я наконец обнаружила маленький металлический «жучок», размером чуть больше спичечной головки, вытащила и сунула изумленному кавалеру под нос.
— Что это?! — просипел он.
— Смерть твоя, а теперь чья-то из них. Идем…
Пока он соображал, я затащила его на третий этаж, где был такой же широкий коридор, только дверей поменьше, впихнула в комнату и, приказав ему ни в коем случае не выходить из укрытия до моего возвращения, поднялась снова на четвертый этаж. Я не знала, что у них за прибор такой, во всяком случае, они не могли носить его с собой. Это несколько облегчало мою задачу. Нужно было как-то разделить их и перехлопать по одному, да еще чтобы был запас времени на борьбу. Пришибить бы еще хотя бы одного, и уже станет легче. Подобравшись по железной лесенке клюку на чердак, я чуть приподняла тяжеленную крышку и в образовавшуюся щель щелчком отправила радиомаячок гулять на крышу. Пусть поищут нас там. Затем бегом вернулась к клиенту. Тоже абсолютно пустая комната с огромными окнами без штор. Золотой стоял прямо за дверью и о чем-то угрюмо размышлял. Закрыв за собой дверь и прислонившись к ней спиной, я посмотрела на него и улыбнулась.
— Ну что, мой дорогой, грустишь? — тихо спросила я, прислушиваясь к звукам снаружи.
— Они что, «жучок» мне подсунули, свиньи?
— Подсунули. Ты воспитал хороших орлят, умных и находчивых. Вот только про совесть совсем забыл, и это дело у них, видать, атрофировано.
— Я и сам не знаю, где эта совесть находится, — поморщился он. — Они уже поняли, что мы обнаружили «жучок»?
— Не думаю. Но знают, что Алексей уже мертв, и теперь, наверное, обсуждают план действий.
Как это ты его так быстро замочила? — спросил он и тут увидел, что туфли, которые я все еще держала в руке, испачканы кровью. — Ты его что, ногами запинала?!
— Не совсем…
Нажав на невидимую простым глазом скобочку сбоку у подошвы, я поднесла туфлю носком к двери, и, резко вылетев из-под подошвы, острое лезвие пробило деревянную дверь насквозь, вытолкнутое мощной пружиной. Золотой потерял дар речи, а я вернула лезвие на место и поставила туфли на пол рядом с собой. Он проводил их опасливым взглядом и с уважением произнес:
— Памятник, слышишь… если выберемся, с меня памятник, не меньше. В бронзе, с рубиновыми глазами, у тебя на родине, при жизни…
— Ага, и чтобы непременно Эрнст Неизвестный вылепил.
— А что? Элементарно, — серьезно прошептал он. — И Церетели ему помогать еще будет.
— Ладно, замяли. У тебя есть какие-нибудь мысли?
— Честно говоря, я немного испугался, когда они так быстро появились. Тут и спрятаться-то негде… Проклятье! Теперь они осторожничать станут…
— Давай вспоминай, чему ты их учил. Что бы ты сейчас сделал на их месте?
Он задумался. Голоса по-прежнему слышались снизу, громкие, но неразборчивые. Девицы, которые до этого смеялись, теперь смолкли, и разговаривали только мужчины. Я чуть приоткрыла дверь и посмотрела на лестницу. Там никого не было. Я уже было собралась закрыть створку, как заметила на стене тень. Она медленно двигалась вверх. По лестнице неслышно кто-то поднимался! Приложив палец к губам, я показала Золотому глазами на дверь, почти совсем прикрыла ее и стала наблюдать, притаившись внизу на корточках. Когда человек ищет кого-то, он почему-то всегда смотрит первым делом на уровне глаз и очень редко — вниз. Только если случайно взгляд его направится к полу, тогда он заметит, что там кто-то прячется, но все равно такой способ увеличивал шансы остаться незамеченным. Тень выросла, и наконец из-за стены показалась Диана. Она была босая и кралась на цыпочках, осторожно, как кошка, прислушиваясь и поминутно останавливаясь. В руке у нее была «розочка» из горлышка бутылки. Вот она показалась вся, осмотрела коридор, скользнув по нашей двери внимательным взглядом, и ничего подозрительного не заметила. Потом повернулась и, кому-то кивнув, вошла в коридор. За ней, также озираясь, вошла Лейла, держа в каждой руке по вилке. Кто они — убийцы или просто посланы на разведку? А может быть, нас пытаются поймать на живца? От этих бандитов станется, им этих девочек не жалко, они их давно приговорили, как только пригласили сюда, но, видать, не сказали, что всех потом уберут, так или иначе. Вот они и стараются, дурехи. Что вот с ними делать? Только тронь, сразу визжать начнут, как резаные, вони не оберешься, и псы тут же прискачут с остальной посудой, ублюдки, чтоб им пусто было!
Женщины гораздо опаснее мужчин, хоть и слабее. Инстинкт самозащиты у них рассчитан не только на себя, но и на ребенка, даже предполагаемого. Защищая дитя, самка способна на все, но эти же силы она может разбудить в себе и искусственно, и тогда ее ничто не удержит. Если, конечно, ее не ударить крепкой мужской рукой по голове. Я еще никогда не дралась с женщинами по-настоящему и сейчас не собиралась. Сегодня я должна не драться, а убивать — таковы правила игры, и не в моих интересах их нарушать. Только бы они встали как-нибудь так, чтобы я могла их обеих убрать без шума и визга. Но что все-таки они задумали?..
Вот они дошли до первой двери напротив нас и остановились. Лейла наклонила ухо и прислушалась. Диана стояла боком и не спускала глаз с коридора. Я потихоньку взяла в руки туфли и на всякий случай приготовилась, затаив дыхание. Золотой прижался к стене и тоже не дышал, не зная, что там происходит, но слыша громкие голоса снизу. Лейла отстранилась, пожала плечами и уже хотела было идти дальше, как вдруг ей показалось, что она что-то услышала за той дверью. Она туг же снова приникла к ней и махнула рукой Диане. Та осторожно подошла, повернувшись ко мне спиной, и начала слушать. Наконец-то Господь услышал мою просьбу! Они обе стояли спиной ко мне в весьма соблазнительных позах, и я не преминула этим воспользоваться. Кто-то постарался и смазал петли дверей, поэтому я бесшумно ее открыла, поднялась и метнула через широкий коридор свои туфли-томагавки им в головы сразу двумя руками. Нож, если его сильно бросить, и тот свистит, когда летит, а уж туфли тем более. Бедняжки синхронно дернулись на звук приближающейся смерти, но она неумолимо настигла обеих. Длинные каблуки, проломив им черепа, вторглись в мозги и остановили их жизни, молодые и наверняка беспутные. Впрочем, не мне судить об этом…
Вилки и «розочка» со звоном выпали из рук покойниц, которые сразу же свалились на свое добро и застыли в неловких позах. Три — ноль, мысленно подвела я счет. Осталось еще пятеро, и нам желательно выиграть всухую. Я шагнула в коридор, чтобы забрать свою драгоценную обувь, но что-то остановило меня, какая-то неведомая сила, и я отшатнулась обратно и притворила дверь, приникнув к щелке. Интуиция опять не обманула меня! Почти в тот же момент на лестнице показался мой бородатый сосед по столику — Антон. Он тоже был босиком, поэтому я его и не услышала. Осторожничают, гады!
— Эй, куколки, пошли, они на крыше, мы их засек… — громко начал он и замолк на полуслове, увидев мертвых девушек. — Ни хрена себе! — Его глаза расширились от удивления, и он подошел к ним, встав ко мне спиной. — Ну, Золотой, ты превзошел сам себя, — проворчал он и наклонился. — А это что еще за хренотень такая? — и вытащил из головы Дианы мою туфлю, не обращая внимания на фонтан крови, хлынувший из пробитого виска. Он начал ее рассматривать. Потом со словами: «Надо бы это изъять», — потянулся за второй.
— Не думаю, что ты поступаешь правильно, — услышал он голос за спиной и резко обернулся.
Глаза его тут же уперлись в два моих рас топыренных пальца с железными ногтями, острыми, как бритвы, но он об этом не знал. Поэтому скривился в презрительной улыбке и сказал:
— Так это ты, шалава? — и молниеносно увел голову в сторону.
Бритвы только скользнули по глазным яблокам, но и этого оказалось достаточно — он потерял зрение. Белок начал быстро вытекать из глаз, он схватился за них руками, упал на пол и дико закричал.