— Отзовись! — звала я его, словно от этого зависела моя судьба.
Потому что так оно и было. Потому что от него зависела жизнь моего ребенка. А значит, и моя жизнь тоже.
Я бросила плед на землю и открыла корзину, не зная, что меня ждет, иопасаясь увидеть самое страшное. Я ведь даже не понимаю, дышит насекомыш или нет! Никогда не понимала.
— Лютик! Ты как?
Малыш даже не пошевелился.
— Лют! — В панике закричала я на весь лес. — Ты где? Ты мне нужен!
Ни один дикий зверь не прошелестел в траве, только в кронах деревьев запела птица.
— Я знаю, что ты разумный! И я уверена, что ты понимаешь мою речь! Так приди ко мне! Это срочно!
Безмолвный лес был свидетелем моих воззваний.
Лют не отзывался.
Я не сдавалась.
Я продолжала звать. Пыталась докричаться в это лесное равнодушное молчание. Достучаться до чужого внимания.
— Послушай, я его родила! Твоего ребенка. Его хотели у меня забрать, но я его спрятала. Но мне нужна твоя помощь! Его пытались убить! И почти убили! Он сейчас ранен, и я понятия не имею, как помочь моему ребенку. Понимаешь? Он же не человек. Я даже человеческих младенцев не знаю, как лечить, а он совсем иной, непонятный.
Но мне по-прежнему никто не отвечал. Только ветки скрипели от дуновений ветра, да где-то продолжала кричать одинокая птица.
— Я даже не знаю, мальчик это или девочка… — чуть не плача, проскулила я. — И зову его… Лютиком… Но он сейчас не отзывается. Совсем…
Тишина была мне ответом.
Я больше не сдерживала слез. Всё мое отчаяние прорывалось сейчас через рыдания.
— Он же умрет, понимаешь? — всхлипывала я, понимая, что говорю с единственным собеседником на весь лес — самой собой. — А вдруг я сделаю что-то не так? Вдруг наврежу ему?
А вдруг я ошиблась? И приписала чудовищу несуществующий разум? И по лесу бродит совершенно дикая и опасная тварь, готовая разорвать любого, кто высунется из поместья?
Меня же не разорвала, напомнила мне память.
Ага, просто в тот день у него преобладал инстинкт размножения, а не лютая ненависть к людям.
И тут некстати вспомнились слова Жу Даля.
«В это время года Лют не приближается ни к поместью, ни к дороге в столицу».
Медленно опустившись на колени, я осознала, что это конец.
Лют не придет. Его нет сейчас в этом лесу.
И спасти моего малыша некому.
Шорох за спиной заставил меня обернуться.
Из чащи, неторопливо переставляя огромные паучьи ноги, выдвигалась взрослая версия Лютика.
Глава двенадцатая. Моя мама! или Доморощенные детективы
Первым моим порывом было закрыть Лютика собой. Я вскочила на ноги и встала между корзинкой и остановившимся в нескольких метрах от нас чудовищем.
Его длинное узкое травянисто-зеленое тело было размером с коня. Не то, чтобы я часто любовалась на лошадей, но в моем представлении они были чем-то огромным и пугающим.
Вот таким выглядел и папа моего малыша. Огромным и пугающим. А широко расставленные паучьи ноги увеличивали размеры Люта еще раза в два или три. По-драконьи выгнутая шея заканчивала треугольной головой с чем-то вроде черного гребня и несколькими наростами-антеннами на том месте, где должны быть уши. А над спиной нависал скорпионий хвост с поблескивающим от яда жалом на кончике.
А ведь когда-нибудь таким же вымахает и мой маленький герой. Которого я зову так нежно, по-цветочному — Лютик… Нет, ну, сейчас он, конечно, самый настоящий мамин сладкий Лютик. Только вот как-то совсем не клеится ласковое детское прозвище к такому вот чудовищу с непроницаемой мордой и хищными темно-зелеными, почти черными глазами.
Боже, о чем я только думаю… тут впору прилечь рядом с корзинкой, напрочь отключив восприятие этого чудесного мира и нервную систему целиком. Но я продолжала сохранять сознание и даже вертикальное положение, не сводя взгляда с этого то ли местного мутанта, то ли жертвы дикого эксперимента по скрещиванию нескрещиваемых живых существ. И молчала. Все заготовленные фразы, просьбы и мольбы просто выветрились из головы, пока в ней удерживалась единственная мысль. Я только что увидела будущее своего сына!
Ну, а что? Могло быть и хуже. А так он вырастет очень даже… внушительным. Его будут бояться. И разбегаться по лесу с криками: «спасите-помогите!» А Лютик с недоумением глядеть им вслед, доедая принесенную мамой котлетку и искренне не понимая, почему он должен кого-то разрывать на запчасти.