– Что ж, давай поговорим, какие у тебя есть варианты. Похоже, тебе кажется, что их у тебя в изобилии. Ты можешь вернуться в Италию незамужней матерью, которой придется вступить со мной в борьбу за опеку над ребенком. Лично я не сомневаюсь, что твои родители примут мою сторону. – Кристиан заметил, как побледнела Аллегра, и был близок к тому, чтобы почувствовать себя мерзавцем. – Если ты хочешь впасть в немилость у своих родителей, что неизбежно случится, когда они лишатся внука из-за того, что ты отказываешься выйти замуж за его отца, тогда вперед. Мы можем приземлиться раньше, и я отпущу тебя. В противном случае я предлагаю тебе смириться и принять тот факт, что ты просто меняешь один брак по расчету на другой. Но я, по крайней мере, не буду требовать доступа к твоему телу.
Аллегра промолчала в ответ. Она смотрела прямо перед собой и неистово взмахивала ресницами, словно пыталась удержать слезы. И снова Кристиан почувствовал себя каким-то злодеем. Но он поступал не мерзко, а практично.
Хотя скажи он об этом Аллегре, та вряд ли бы согласилась с его утверждением.
– Нечего сказать? – спросил он.
– Ты ясно дал понять, что сказать нечего. Кроме того, что я выйду за тебя.
Глава 4
Кристиан был прав, когда говорил, что его вилла не имеет ничего общего с замком. А еще она совсем не подходила своему угрюмому владельцу.
Дом был просторным и светлым, с большими окнами, которые выходили на море и позволяли солнечным лучам щедро литься в комнаты.
Вилла Кристиана очень отличалась от родительского дома Аллегры в Италии. В ней не было ни одной вещи, доставшейся по наследству, что приводило Аллегру в замешательство. Она знала, что род Акоста был таким же древним, как и ее собственный, к тому же Кристиан носил титул. Но в доме не было ни панелей из темного дерева, ни вытертых ковров, которые пережили несколько инквизиций, ни одной картины с библейскими сюжетами или с изображениями портретов давно умерших родственников.
Все было белым. Свежим. На грани модерна. Совсем не похоже на Кристиана.
– Это не ваш фамильный дом, – недоверчиво заметила Аллегра.
– Я сказал, что не повезу тебя в замок, – рассмеялся Кристиан. – Но я не сказал, что его у нас нет.
– Тогда зачем было говорить, что хочешь, чтобы твой сын рос в ваших священных землях и все такое?
– Я испанец. А испанцы иногда преувеличивают, драматизируют. Мне необходимо, чтобы мой ребенок родился в Испании. И в законном браке. А здесь или в замке, значения не имеет.
– И часто ты ездишь в свой замок?
– Нет. За ним приглядывает целый штат служащих. Мать сбежала оттуда сразу же после смерти отца, что, как тебе известно, случилось очень давно.
Он говорил о своих родителях с заученной беспристрастностью, и Аллегра сразу заподозрила, что он что-то скрывает.
– Мои мать и отец привязаны к нашему семейному поместью. Они бы ни за что не уехали оттуда. Думаю, если бы родители умерли и Ренцо бросил наш дом на произвол судьбы, мой отец преследовал бы его из могилы и тряс своими цепями над нечищеным столовым серебром.
– Думаешь, твой отец в загробной жизни будет ходить в цепях? – Кристиан как-то странно посмотрел на нее.
– Я драматизирую. Я итальянка. Мы тоже склонны преувеличивать, если ты еще не понял.
– Мой отец точно в цепях, – задумчиво ответил Кристиан. – Если только в следующей жизни существует справедливость.
– Очень надеюсь. Потому что в этой жизни ее нет.
Кристиан осмотрелся по сторонам:
– Ты считаешь сложившуюся ситуацию несправедливой?
– А разве я не права?
– Ты сейчас находишься в доме стоимостью в миллионы долларов и в одном из самых красивых мест Испании. У тебя есть мужчина с титулом – и несколькими миллиардами долларов, – который хочет жениться на тебе, чтобы твой ребенок был законнорожденным. Я бы сказал, что мало кто на твоем месте будет чувствовать себя таким несчастным.
– Но они наверняка не знают тебя так хорошо, как я.
Кристиан сверкнул глазами и сделал шаг в ее сторону:
– О да, ты меня знаешь, не так ли? Близко.
Аллегра презирала себя за то, что ее бросило в жар и она покраснела. Она злилась, что Кристиан производил на нее такое действие.
– Это не считается. Насколько я помню, ты был Смертью.
– Очень романтично. Победить Смерть, укротив ее. Однако я не был укрощен.
– Я рада. Кристиан, даже если тебя когда-нибудь укротят, надеюсь, это буду не я. Не хочу быть привязанной к тебе, как ребенок к собаке, которая следует за ним до дома.
Аллегра тут же поняла, что сказала что-то не то. Кристиан направился в ее сторону, а она начала пятиться, пока не наткнулась на стену. И тут же в ее памяти промелькнула та самая ночь. Когда Кристиан ласкал ее тело, заставляя терять голову от наслаждения в безлюдном дворцовом коридоре.