А может, он говорил правду. Может, он в самом деле никогда не считал ее особенной.
Аллегра прогнала эту мысль прочь и еще теснее прижалась к Кристиану.
И он не смог устоять перед силой их страсти. Кристиан крепко обнял ее и начал целовать ее в ответ так жадно, что у нее закружилась голова.
Кристиан стянул с нее футболку и застонал, обхватив ладонями ее обнаженную грудь, проводя большими пальцами по ее набухшим соскам.
Она с ума сходила по его ласкам. И теряла голову от него самого. Она любила Кристиана всем своим сердцем. И не хотела сохранять спокойствие, вести себя благоразумно или сдержанно. Поэтому она озвучивала свое наслаждение, даже не думая смущаться, потому что тут нечего было стыдиться. Не сейчас. И не с ним.
Он взывал к тому, что было в ней самого потаенного и сокровенного, и проливал на него свет. И Аллегра радовалась, обнаруживая в себе эти кусочки, и старалась собрать их в одно целое. Как ему могло прийти в голову, что он разрушит ее? И как она могла бояться, что поломает себе жизнь, когда устремится за своей страстью? Ведь в объятиях Кристиана она преображалась и становилась целостной.
Он наклонился и обхватил губами ее тугой сосок. И Аллегра крепко вцепилась в его плечи и изогнулась, наслаждаясь его прикосновениями. Потом Кристиан опустился на колени, стягивая с нее одежду, пока она не оказалась совсем голой. В его глазах светилась животная страсть, когда он провел руками по ее бедрам и сжал ее ягодицы, притягивая к своему лицу и доводя ее до безумия своими грешными губами и языком.
Кристиан доставлял ей такое удовольствие, о котором она даже не мечтала. Он удовлетворял ее и заставлял желать еще большего. Он околдовал Аллегру, и она знала, что больше никогда не будет прежней. Она сама не хотела быть прежней.
Раньше она ничего собой не представляла, ее лепили другие по своему подобию.
Но теперь она была Аллегрой. Созданной из страсти, которую питала к этому мужчине, и для любви, которая прогоняла всякий страх и не оставляла места для фальши.
Она двигала бедрами в унисон с его ласками, теряя голову от охватившего ее возбуждения. Сейчас она ничего не стыдилась и не боялась. Их с Кристианом близость была самым безопасным местом, где они оба могли выразить себя, ничего не опасаясь. А вот после, когда начинались разговоры, все снова становилось каким-то сложным и рискованным. Но в моменты близости Кристиан переставал сдерживаться, и его тело было предельно откровенным с ее телом.
Каждое движение его языка по тугому узелку нервов Аллегры уносило ее все выше и выше. И ее наслаждение было таким острым, что ей казалось, что она не выдержит. А потом ее накрыла волна блаженства, заставляя почувствовать себя не разбитой вдребезги, но как никогда целостной.
Кристиан обнял ее и, уложив на пол, раздвинул ей ноги. А затем он рывком вошел в нее, изгибая свои бедра, чтобы проникнуть в нее еще глубже. Чтобы насытиться ею и наполнить собой без остатка.
Он был вокруг нее, над ней, внутри ее. Его аромат, вес его тела и пронзительный, обжигающий взгляд сводили ее с ума.
В этот момент Кристиан был всем для нее. Самим воздухом, которым она дышала.
Он опустился и, обхватив ее лицо рукой, поцеловал с такой сокрушительной нежностью, что ее сердце болезненно сжалось. И этот поцелуй каким-то образом был таким же интимным, как и его стальная плоть, находившаяся внутри Аллегры.
Когда Кристиан начал двигаться, в его движениях не было сдержанности. Что только радовало Аллегру, потому что ей хотелось, чтобы он наконец расколол эту стену внутри себя и стал таким же целостным, как она сама. Чтобы Кристиан перестал прятать самое лучшее, что было в нем, желая защитить то, что однажды было ранено настолько сильно, что почти не поддавалось исцелению.
Аллегра обвила ногами его узкие бедра и выгнулась навстречу ему, призывая его продолжать. А потом она почувствовала, как он начинает терять контроль над собой.
Тело Кристиана начало вздрагивать, и при виде этого мужчины, в остальных случаях абсолютно невозмутимого, но теперь теряющего голову у нее на глазах, ее саму унесло потоком бурного наслаждения.
Они вцепились друг в дружку, переживая бурю эмоций, и держали друг друга в объятиях, пока она не затихла. Дыхание Аллегры выровнялось, и к ней снова вернулась способность соображать.
И когда туман рассеялся и все стало предельно четким, она заговорила:
– Кристиан, я люблю тебя.
Слова Аллегры поразили его в самое сердце. Кристиан очень хотел услышать их и вместе с тем очень их боялся.
Они с Аллегрой лежали на полу, потому что у него не хватило выдержки добраться до кровати, которая находилась всего в нескольких шагах. Во что превратила его эта маленькая ведьма? Почему с ней он терял всякое самообладание?